Уратмир
Шрифт:
София сначала просто промолчала, но потом эмоционально выдохнула и промолвила: «Парень обидел меня сильнее всех!».
Зайдя в кабинет, полковник повесил китель на вешалку и предложил огорчённой миловидной девушке присесть на стул.
Знаете, София… Я же могу Вас так называть?
Да, да, конечно.
Так вот, мне кажется, что к концу этого изматывающего дня Вы будете самой счастливой девушкой на Земле.
Она посчитала слова старого полковника, который напоминал ей заслуженного боевого генерала войны 1812 года, воочию видевшего смерть, боль, ужас,
Может быть, чаю?
Кабинет офицера напоминал красавице чулан, в котором было множество нужных вещей из прошлого, покрытых толстым слоем пыли. Эта творческая захламлённость обстановки кабинета придавала неповторимый шарм умудрённости Геннадия Семёновича.
Нет, спасибо… Могу ли я позвонить?
Папе, наверное?
Слова полковника напрочь отбили у Софии желание куда-либо обращаться и тем более к отцу. Она была подавлена, у неё совсем опустились руки.
Одну минуту, подождите. Посмотрю, работает ли телефон и приду.
Этот странный усатый полковник почему-то начинал вызывать у волшебной девушки симпатию. Она чувствовала исходящее от него тепло и доброту. Старая военная выправка делала этого колобка немного забавным.
Геннадий Семёнович вышел из кабинета и захлопнул дверь. Теперь ему нужно было тянуть время. Но вся эта затея нравилась ему всё меньше и меньше. И только пламенная речь Уратмира о том, что он любит Софию и что это лишь маленькая необходимая капля грусти в их вечной совместной счастливой жизни, заставляла старого полковника так поступать с этим чистым ребенком.
Ну, Уратмир, если к полуночи она не превратится в Золушку, я тебя лично привлеку к общественным работам по уборке туалетов парка, пробурчал себе под нос Геннадий Семёнович и интенсивно рванул по кабинетам.
Моя комната.
Рация, зашипев, подстегнула мои худшие опасения…
Уратмир! На связь, это Миша! У нас проблема!
Если честно, я так и знал! Не могло всё задуманное идти как по маслу. Как оказалось, ситуация была не совсем сложной, и благодаря умению Михаила физически заставить людей активизировать свою умственную деятельность всё успешно разрешилось. Обо всём по порядку. А дело было так…
Да что там у вас, Миша?!
Уратмир, тут этот Жулик, гад, облажался… На «мокрое» меня толкает.
Как это облажался? Он же лучший угонщик? Сам всегда и так хвастался!
Да если бы я понимал? Копается тут и говорит какими-то заумными словами. Говорит, что он не может открыть эту версию машины! Типа, такой пакет прошивки этого концепт-кара, ему ещё не встречался…
Миша, мне всё равно, делай с ним что хочешь, но через три минуты он должен придумать, как это сделать!
Прошло менее минуты, а Мишаня снова вышел на связь:
Уратмир, всё нормально, он сообразил.
Никогда не сомневался в умении моего сильного и духовитого друга добиваться успешного результата.
Миш, пусть Софии отнесут телефон, только симку
Всё понял! Уратмир, а тебе не интересно, как мы решили вопрос с тачкой?
Миш, мозга у этого плута хватило бы только на вызов эвакуатора, который и отвезёт её куда надо. Только проследи, чтобы всё было в норме с дорогостоящим средством передвижения. Короче, сделайте всё очень аккуратно, в вашем распоряжении целый пустой центр города.
Уратмир, а ты не мог сразу сказать об этой идее, мне бы не пришлось прикладываться к этому прохиндею.
Миш, поверь, ему это было просто необходимо. Да и заслужил. С тобой всё! Спасибо…
Да, ты прав, отбой…
Геннадий Семёнович вернулся в кабинет. На его старом скрипучем диване, свернувшись калачиком, дремала София. Полковник на цыпочках, как любящий отец, накрыл её своим кителем и положил её мобильный телефон на стол.
Время неумолимо шло. Постоянные доклады всех групп не давали мне повода расстроиться. К одиннадцати вечера центр был пуст, а я стоял у начала главной авеню и шептал ободряющие слова высокому, белоснежному, орловскому рысаку. До этого дня я очень редко ездил верхом. А тут мне предстояло скакать на этой великолепной лошади целые сто пятьдесят метров.
Вообще, ретивый конь восхищал меня. За массивными, но грациозными формами читалась лёгкость и стремительность его нрава. В этом уникальном представителе великой породы текла кровь азартного победителя. Наездник рысака предупредил меня о том, что горделивый красавец позволит себя оседлать только тому, кто ему нравится.
Я не искал лёгкого пути... Мне очень хотелось появиться перед Софией на достойном, молодом, дерзком скакуне. К счастью, наши пылкие души были родственны. Чудесное творение природы так же, как и я, без капли сомнения рвалось в бой. Ему так же, как и мне, не терпелось обуять свою волю.
Геннадий Семёнович бродил по практически пустому отделу… И вдруг ему позвонил я.
Товарищ полковник, пора!
Ну, Уратмир, обидишь такую девушку ещё раз, не знаю, что с тобой сделаю!
Рад стараться не обижать, товарищ полковник! ответил я.
Полковник тут же рванул к себе в кабинет, и не спеша подошёл к своему столу. Взяв свою бриаровую трубку и сев за стол, Геннадий Семёнович включил старую настольную лампу. Тускло-зелёный свет придавал этому кабинету особый шарм эпохи чёрных сюртуков и коптящих свечей. Негромкие потягивания трубки стародавним офицером пробудили Софию.
Сколько время?
Где-то начало двенадцатого.
Свежий аромат древесины дурманил сознание. Эти дымные ароматы не давали молодой девушке сразу сосредоточиться.
Товарищ полковник, извините, я заснула.
Ничего-ничего. Пока ты спала, мы нашли твой телефон. Вот он!
Это известие и лежавший мобильник перед её глазами немного ускорили мыслительные процессы в её голове.
Да?! Большое спасибо. Вот это неожиданно! Извините меня ещё раз за недоверие органам внутренних дел, Вы настоящий профессионал.