Уравнение времени
Шрифт:
– Роман нас поубивает, – пробормотал на бегу Илья, – чтоб не мучались. Но бежать дальше не было сил, ночной короткий сон не помог, дал лишь временную передышку. Все ввалились в теплое помещение, Илья сорвал с себя бушлат, бросил его на пол рядом с батареей и упал на «матрас».
– Все, ребятки, меня нет, – только и смог проговорить он, и тут же отключился.
Все пришли в себя только поздним вечером, и первым делом быстро доели остатки продуктового запаса.
– Пошли сдаваться, – Антон оделся, собрался и Илья.
– Мы скоро, – пообещал он близнецам, –
Но скоро не получилось. Над территорией завода кружили вертолеты, по снегу шарили лучи прожекторов, грохотали лопасти винтов. До дыры в заборе пришлось добираться почти полчаса, постоянно прячась от «всевидящего ока».
– Разлетались, – бурчал Антон, – а если ведьма на метле в вас врежется, что делать будете?
– Им ведьмы не страшны, там же не духи, а люди, – ответил Илья. Они в очередной раз вжались в стену, спрятались в густую тень от крыши какого-то здания.
– Да, в самом деле. Все, погнали, – Антон первым рванул к забору, воспользовавшись образовавшейся темнотой. Желтое пятно уплыло в сторону, грохот лопастей немного стих. Через щель между плитами забора пролезли очень быстро, побежали к домам. В нейтралке по-прежнему все было тихо, пустые многоэтажки жутковато чернели на фоне лилового ночного неба.
– Поздравляю, спалились вы. Герои дня, блин. Вы чего туда полезли, народные мстители? Вас теперь каждая собака, вернее, скотина в городе знает. Полюбуйтесь. – Роман подал Илье сложенный вчетверо серый лист, щелкнул колесиком зажигалки.
– А ты фотогеничный, и Макс тоже. Я плохо получился, Андрюху вообще почти не видно, молодец, сообразил, – комментировал Антон мутные мелкие фотографии с камеры слежения.
Илья рассматривал портреты – сам он получился лучше всех. Их засняли в холле, в тот момент, когда они выбежали из коридора после расправы над патрульным. На снимке Илья смотрел вперед и вверх, Антон что-то говорил, отвернулся в сторону, от чего лицо его получилось немного перекошенным. Максим тоже, смотрел прямо перед собой, как в фотостудии, Андрей очень удачно разглядывал что-то у себя под ногами.
– Ну, кто из вас мне объяснит? – Роман жаждал подробностей.
– Не могли мы так просто мимо пройти, там же рядом… – начал Антон, но Роман перебил его:
– Я знаю, что там рядом, видел. Ты знаешь, сколько виселиц по городу понаставили? У каждой комендатуры стоит, и не одна. У нас только пока нет, да и то, думаю, ненадолго. И ты теперь рейд по всем устроишь? Давай, ваши рожи им теперь хорошо известны, весь город этими картинками оклеен. Тебя на каждом углу ждать будут, и не только днем. Вертолеты видел? – Антон кивнул, Илья же пытался разобрать напечатанные мелким шрифтом строчки.
– А это еще что? – спросил он, стараясь вникнуть в смысл диких, непонятно что обозначавших слов. «Данною нам властию мы такового противника извергаем, и проклятию предаем, от стада отсекаем, ибо гнил он и непотребен. А кто не уразумится, и не возвратится в правду покаянием да будет смерти предан. Железо, камни и древеса, да разрушатся, и да растлятся, а проклятие
Илья крутил в руках листок с фотографиями и странными словами, потом отдал его Антону.
– От какого еще стада? Я им что – овца, стадом ходить? Я похож на овцу? – на всякий случай спросил он Илью.
– Не похож. Про смерти предан – это понятно, вопросов нет. – Илья и Антон уставились на Романа.
– Крепко вы им насолили, ребятки. Это анафема – изгнание, проклятие. Круче наказания у них нет, дальше только виселица или костер. Если поймают, конечно. Вас еще и в колдовстве обвинили, я слышал, что звери там какие-то из-под земли выскочили, порвали многих. Вот тут поподробнее, пожалуйста. – Роман поудобнее устроился на стуле, приготовился слушать.
– Анафема! Отлично, как они нас боятся, оказывается! – Антон с довольным видом бережно убрал листок в карман. – Остальным показать надо, пусть тоже порадуются. Не зря сходили, не зря, – продолжал радоваться он.
– Что за звери? – напомнил Роман.
Илья коротко пересказал ему о том, как на их пути открылись сразу две «двери», только одна вела в очень далекое прошлое, туда, где человек еще ходил на четырех конечностях, а вторая – в будущее, и не столь отдаленное.
– Они собак за нами пустили, звери эти вовремя появились, порвали всех. Иначе бы не ушли, – закончил рассказ Илья. Потом поведал о нюансах рейда на комендатуру и о живущих в бомбоубежище людях.
– Не слабо, – отозвался Роман, – а с ножом у тебя что получилось? По обратке вырвать не смог? Это бывает, сам один раз так попал. Контакт был внезапный, положение неудобное – лицом к лицу, в цейтноте. В доме еще оппоненты, если выйдут на шум – стрельба начнется, а нам это ни к чему было. Мне товарищ напротив достался молодой, не жирный, но обдолбанный, а потому не резкий, закрыться или уйти не смог. Удар был сильный, чуть сверху вниз, обратным хватом, дистанция корта. Туда клинок вошел нормально, обратно заклинило. И я тоже вот так, как ты, на нервах, раз рванул, два, потом успокоился, раскачал клинок, пошевелил вокруг оси, потом вправо-влево, край раны чуть отжал и выдернул. Главное – не торопиться, действовать сильно, но медленно. Ладно, это так, лирика. Про дом что скажете? Часы эти видели? – перешел к основному вопросу Роман.
– Вроде, видели, – ответил Илья, – только странные они какие-то, доска с фигурками. Наверное, часы внутри дома или на крыше. Но туда не попасть, пристрелят.
– А я вам сразу сказал. Да, еще узнал, что из наших – людей в смысле, там никого, только духи. Все три этажа охраной набиты, а что снаружи делается, вы и сами видели. Мысли какие-нибудь есть? – он посмотрел сначала на Антона, потом на Илью.
– Нет, – мужественно сознался тот, – нет мыслей. Я не знаю, что делать. Туда даже на вертолете не добраться – на подступах сшибут. Поможет только ядерная война, – вспомнил слова убитой женщины Илья, – все этим, в конце концов, и закончилось. Придется ждать.