Урод
Шрифт:
– 7 и не больше. Ты прекрасно знаешь, что она и 5-ти не стоит.
Мэдин расхохотался и тут же объявил:
– По рукам!
Но, шагнув ближе к балкону, тут же вновь заговорил почти серьезно:
– Осталось скрепить сделку рукопожатием, спускайся!
– Обойдешься, - мгновенно ответил голос. – Ты разбудил меня своей глупой возней. Я возвращаюсь в постель!
Антракс развернулся и последовал назад в свои покои, стуча тростью и странным образом припадая на правую ногу. Именно припадая, ибо такой заметный провал нельзя было назвать хромотой.
У
– Не стоит плакать, - посмеивался Мэдин обернувшись. – Мой брат не любит плакс, впрочем, он вообще никого не любит.
Он вновь хохотнул, но мгновенно стал серьезным, увидев мальчика-слугу, вышедшего из двери за его спиной. Низко кланяясь, мальчик подал принцу резную деревянную шкатулку. Мэдин принял ее, раскрыл, посмотрел на небольшой черный камень и улыбнулся, а затем жестом махнул в сторону Лилайны и отступил.
– Вот видишь, Обер, теперь у тебя на одну проблему меньше, - сказал он все еще недовольному мужчине в балахоне.
– Нет! – воскликнула Лилайна и метнулась было за принцем, но ее уже схватил за руку слуга и потащил к металлической двери, из которой вышел.
Это был всего лишь мальчишка, но она ничего не могла сделать с ним. На грани отчаяния она крикнула Мэдину:
– Вы не можете так поступить!
Обернулась Эллина. Она тихо плакала. А принц, на которого она надеялась, не думал оборачиваться. Он уходил прочь, что-то объясняя Оберу. Эллину стражники поволокли следом, а Лилайну подтянули к двери и тут же отдали в руки одному из стражи.
– Пустите! Вы не посмеете! – ругалась Лилайна, когда стражник вел ее куда-то по коридору дворца.
Она пыталась брыкаться и даже смогла ударить стражника ногой по колену, но тот невозмутимо довел ее до нужной комнаты, открыл дверь, втолкнул внутрь и тут же исчез. Только замок звучно щелкнул в тишине.
– У вас нет таких прав! – безрассудно ругалась Лилайна, колотя в дверь.
Ей даже не пришло в голову осмотреться. Ею овладевала паника. Мэдина она еще могла потерпеть, но Антракса – ни за что! Человек, который в полдень спит, вообще не может рассчитывать на чье-то уважение! В этом она была просто уверена, полагаясь на свое безупречное воспитание.
– Не стоит так шуметь, - проговорил мягко девичий голос. – Если принц не выспится, вам же будет хуже.
Лилайна обернулась. С ней говорила черноволосая высокая девушка в шелковом темно-синем балахоне, подпоясанная жгутом из ярко-синих лент.
– Он лег только пару часов назад, а дурное самочувствие заметно портит ему настроение, - продолжала девочка, робко сложив ладошки вместе.
Лилайна выдохнула. Злиться на это создание она не могла, да и к тому же понимала, что эта девочка точно ни в чем не виновата. Еще раз вздохнув, беловолосая осмотрела комнату. Эта была большая спальня, только окна почему-то были слишком высоко, и заглянуть в них было невозможно, и свет дня освещал скорее потолок, а зеркальные вставки в его росписи разбрасывали солнечные блики по всей комнате. О такой архитектуре она никогда прежде не слышала, да и таких больших и низких кроватей она тоже раньше не видела, как и крошечных бассейнов, по размеру едва больше ванны. Слишком много неясного было в этом месте.
– Меня зовут Мо, и я должна подготовить вас ко встрече с принцем.
Лилайна машинально кивнула и хотела представиться:
– Я…
– Не говорите мне свое имя, каким бы оно ни было, принц даст вам другое, таковы правила гаремов Эшхарата.
Лилайну передернуло.
– Что? – машинально спросила она.
– Знаю, в других гаремах так не поступают, но женщины королевской семьи должны принадлежать королевской семье полностью, поэтому…
– Ты сказала гарем?! – перебила ее Лилайна.
Мо испуганно дернула руками, прикрывая губы.
– Да, я сказала что-то ужасное? Я не хотела вас огорчить. Принц будет злиться, если я расстрою вас.
Лилайна не слушала ее, нервно мечась по комнате. Мысль о жизни в гареме приводила ее в ужас. Она понятия не имела о местных традициях, но помнила слова тетушки о том, что обычаи королевства Эштар самые дикие во всем мире, а гаремы Эшхарата самые развратные во всем Эштаре. Впрочем, чего еще она ожидала, попав на рынок рабов? Она не ждала ничего, просто плакала и жалела себя, а теперь негодовала, заблаговременно протестуя против всего, что с ней могли сделать.
«Лучше смерть!» - уверенно решила она.
Пройдя по комнате еще несколько раз, она остановилась, гордо вскинула белокурую голову и посмотрела на Мо.
– Я хочу видеть принца немедленно! – заявила она.
Девушка растерянно моргнула, отступила и тихо ответила, продолжая прикрывать рот руками:
– Нельзя тревожить принца.
– Что значит нельзя?!
– Мужчину вообще тревожить нельзя, он сам пришлет за вами когда сочтет нужным, - шептала девушка. – Если вы будете так кричать, смотритель северного крыла велит вас наказать.
– Меня?! – воскликнула Лилайна и тут же опомнилась, вспомив, что она не дома, и дядя Вильям ее не защитит.
Опускаясь на каменный пол, она вновь начала плакать. Раньше ей казалось, что подобного позора она просто не переживет, но ее уже видели совершенно обнаженной неизвестные мужчины, даже трогали ее, чтобы убедиться в нежности светлой кожи, а теперь ею решил обладать самый страшный человек континента. Ей настолько было жаль саму себя, что она забыла даже о Мо, которая непонимающе наблюдала за ней.
– Не плачьте, - говорила служанка, приближаясь. – Если вы будете плакать, то станете некрасивой и не понравитесь принцу, и тогда он может отдать вас страже.
Лилайна вздрогнула и посмотрела на девушку.
– Вы совсем не знаете местных традиций? – спрашивала Мо.
– Нет, - признавала Лилайна, боясь даже слушать рассказы об этом месте.
– Тогда скажите об этом Его Высочеству сразу, чтобы он не гневался на вас напрасно, но, поверьте, ему не стоит перечить.
Она взяла Лилайну за руку и тут же восторженно воскликнула: