Уроки английского
Шрифт:
– Что? Что это? – Спрашиваю ее, стараясь отвлечь, оторвать от себя. – Что ты там трогаешь? Чего там такого качаешься у меня?
Она поддается на мою уловку и, выпрямляясь, наконец-то говорит.
– Это наша кнопочка любви, наша отрада, похотничок.
– Что, кто?
– Похотничек, клитор.
– А…а…! А я-то думаю, что там, как ранка какая-то. Уж больно чувствительно все.
– Да, это очень чувствительно. – Пальцами своими коснулась у меня там.
– Ой! Ой, не надо! Пожалуйста!
– Снимай же трусики! Ну, я жду!
Сбрасываю, вырываюсь из ее рук и сразу же лезу в ванную. Плюхнулась. Хорошо, то, как! Вода
– Иди ко мне! Здорово! Ну, же!
Но она медленно так начинает раздеваться передо мной и все на меня смотрит. Я села. Глаз с нее не свожу, смотрю на нее, на ее тело. На край ванной облокотилась, оплываю в блаженстве и желании, смотрю. Вот она медленно растягивает брюки. Она все время их носит. Я вижу, что под ними выглядывает белая ткань ее трусиков. Потом стаскивает с себя брючины, поочередно помогая себе руками. Я вижу ее крепкие и ровные ноги, с хорошими линями и икры ног. Не худые, но и не полные. Она поворачивается, складывает брюки и аккуратно вешает их. И я успеваю отметить, что ее ноги не сходятся там, под самой попочкой, а образуют такой замечательный, восхитительный пустой треугольничек, между ее ножек. Я смеюсь, радуюсь. А она, оборачиваясь ко мне.
– Что? Что такого смешного? Что ты там увидела? Где? – А я вижу ее реакцию и еще сильнее начинаю прыскать.
Она крутится, пытается увидеть что-то. Сначала сзади на ногах, а потом на попке своей, на трусиках. Смешно перегибается, суетится.
– Ну, успокойся. Успокойся. Все в порядке! Просто я очень рада видеть тебя, твои ножки, ляжки, икры ног.
– А что? Они тощие, смешные, уродливые?
– Да, что ты! Они прелесть! Я уже их хочу. Давай, иди же!
Она еще раз отворачивается и тянет через голову свитерок, который так ей идет, очерчивая контуры ее груди. Свитерок сложен, она передо мной только в трусиках и бюстике. Ладная, стройная, живая. Подвигается, поворачивается спиной и просит.
– Помоги, расстегни.
Я, цепляясь дрожащими, мокрыми пальцами, и все никак не могу расцепить эту чертову застежку. Она стоит спиной, ждет. Наконец я с ней справляюсь и Катька, так же как я, наклоняется, подхватывая руками, отвисающие нежные груди и уже не складывая, бросает бюстик.
– Нет, нет! Так не честно! Ко мне! Подойди ко мне ближе. Я тоже хочу твои груди потрогать.
Она так и не подходит, не оборачивается, а быстро согнувшись, сбрасывает трусики и лезет прямо на меня. У меня прекрасное настроение и я, желая над ней подшутить, говорю серьезно, так.
– Куда ты? Куда ты прешься?
Катька замирает и смотрит недоуменно на меня, перебросив через край ванной одну ногу.
– Нет. – Говорю, прикалываясь. – Куда ты, с грязными ногами?
Она так и замирает, не понимая, серьезно я или в шутку. Смотрит на меня, не понимая и явно обескураженная, моими репликами. А я, желая ее еще подначить, говорю ей.
– А писать? Кто будет писать? Что? Прямо в ванной будешь?
Она что-то в ответ бурчит, а потом убирает ногу и, повернувшись ко мне лицом, садится на стульчик унитаза и легонько журчит. Я от всего этого ели сдерживаюсь, и уже не могу, срываюсь, взрываюсь смехом.
– Ха, ха, ха!!!
– Ах ты, проказница! – Понимает она. – Ах ты, нахалка! Заставила меня писать, и ноги
Я еще сильнее заливаюсь! Смотрю на нее, и мне становится ее жалко.
– Ладно, поросенок не мытый, лезь ко мне! Да не так резко! Всю воду мне расплескаешь!
Села напротив. Я не могу от нее глаз отвести.
– Катька! Какая же ты красивая!
А она все еще, то ли шутя, то ли в серьез.
– Сама такая! На себя посмотри!
И мы с ней, весело, смеясь, начинаем брызгаться, а потом отмокать, наслаждаясь ощущениями обволакивающей горячей неги и присутствия наших близких, обнаженных тел.
Первые секунды мы мостимся, располагаемся. Ищем положения тел такое, что бы оставить другой больше места. Потом, найдя такие позы, откидываемся по разные стороны и погружаем тела в горячую, словно очистительную от всех напастей и неприятностей воду. Катька закрыла глаза и лежит рядом. Я вижу ее сквозь воду, вижу ее тело. Рукой дотрагиваюсь до ее ноги и чувствую, что она все еще в напряжении. Рукой приятно ощущаю ее оголенность и беззащитность. Смотрю во все глаза на ее выступающую из воды торчащую и такую, уже вовсе не маленькую грудь. Вижу, как она распласталась, обмякла, но все равно торчит темными, похожими на маленькие, крошечные наперсточки, сосками. По ним вижу, что она все еще возбуждена. Я и сама ощущаю что-то в этом совместном купании сексуальное и необычное. Но, что? Пока сама не знаю. Смотрю на ее лицо, которое замерло, откинулось и спокойное. Вижу ее такие красивые и мохнатые, густые ресницы, которые прикрыли глаза и слегка подрагивают. Что? Она подсматривает?
– Ты, что? Ты подсматриваешь?
– Ну, да! А то, как же?
– Почему? Объясни?
– Мне приятно. Это раз. Потом мне приятно вдвойне от того, что и тебе это приятно. Это два. И еще. Еще мне невозможно отвести от тебя глаз! Это три!
– Ну, прямо так и не возможно? Не верю. Что ты такое находишь в том, что смотришь на меня?
– Ты напрашиваешься на комплименты?
– Вот еще? А впрочем? Мне приятно их будет впервые услышать. Мне ведь еще никто их не говорил.
– Как это? Что? Никто и никогда? Что ты мотаешь головой? Не поверю! Обманываешь! Сознайся! Врешь? Что? Соврала?
– Ни сколько! Ну, так я слушаю! Начинай! Что? Не получается? А ты повторяй за мной. Наташенька, ты самая… Ну, что ты? Ну, давай же! Вот так то! А ты, врешь, да обманываешь. Поняла теперь? Вот так и живу. Без этих самых, комплиментов. А что поделать? Если даже самая лучшая подруга и друг, не знает что мне сказать!
– А ты что? Так и считаешь? Что ты моя подруга и друг? И все на этом?
Я стушевалась от ее вопроса. Замялась с ответом. Не хорошо промолчала. И желая разрядки, на правах хозяйки говорю.
– Ну, комплиментов в ванной я не дождалась. Может их потом, в теплой и чистой постельке услышу? Ну, давай уже мыться!
– Давай! Подруга и друг. – Это она уже с ехидством.
– А вот и давай! Чур, ты первая мне спинку трешь! Нет! Ты, ты! Я же первая попросила. Что не честно? Что я хозяйка и мне надо уступать гостям? А идите вы, знаете куда? Куда, куда! В баню! Вот куда!
Начали с перебранки шутливой, а потом все серьезней и серьезней. Она меня трет мочалкой, а я изнываю вся прямо. Мне так хочется ее прикосновений, того, чтобы она меня трогала, ласкала руками, пальчиками. А она, как назло, елозит медленно по мне мочалкой и все. Меня это уже начинает раздражать.