Уроки колдовства. (Дилогия)
Шрифт:
– Думаешь именно поэтому?
– А у тебя есть какое-нибудь другое объяснение?
– Ну все-таки дух города, его человеческое воплощение – это не совсем то же самое, что дух природы.
– Не думаю, что есть принципиальная разница, – покачал золотыми кудрями Синекрылый. – Ведь мамочке нашей Ивы папочка ее тоже не в абы каком облике являлся. Если они смогли сделать Иву, то вид он должен иметь очень даже человеческий.
– Эй, хватит уже похождения моей мамочки обсуждать! – возмутилась травница.
– А мы не похождения твоей мамочки обсуждаем, – показал ей язык
– Почему же он все-таки помог этой девушке… Кай? – Дэй уже задалась другим вопросом.
– Потому что любит все необычное и непохожее, – процитировала Ива. – А еще мне кажется… что Каи суждена более заметная роль в жизни. Она действительно талантлива. – Знахарка кинула взгляд на странную, мало для чего пригодную вазочку. – Мне кажется, ему было жалко, что такой талант пропадет.
– А не думаете ли вы, что это очень цинично – убивать одного человека ради таланта другого? – Гаргулья даже прищурилась, рассматривая друзей.
Тролль невозмутимо пожал плечами: он как-то на редкость спокойно относился к смерти. Калли молчал и говорить однозначно не собирался.
– А ты думаешь, что у духа города должны быть человечная логика и человеческая мораль? – дернул плечом Златко.
– Но… все же убийство… – Гаргулья сама не знала, что хотела услышать в ответ на свой вопрос.
Ива желала сказать, что Дир, возможно, и заслужил своей участи. Слишком легко сдался, не смог отстоять их нормальное будущее, ни разу не вступился за жену, даже не поинтересовался, что с Каи происходит. Поставил ее в безвыходное положение и наслаждался этим, обвиняя во всех своих бедах и не стараясь выполнить данное перед свадьбой обещание. Да. с какой-то стороны он сам виноват в том, что с ним произошло. Ведь за убийство наказывают, а почему никто не отвечает за загубленные мечты и надежды? Иногда это даже страшнее. В одном случае убивают тело, в другом – душу. Но Ива промолчала. Ей не хотелось это обсуждать. Некоторых вещей лучше вообще не касаться.
– Какая теперь разница? Выбор Города сделан, и мы может только принять его, – вместо этого произнесла травница.
Друзья поняли ее нежелание говорить на эту тему.
– Златко, а Златко? – позвал Калли, явно жаждая применить свое дипломатическое искусство.
– Что? – оторвался от каких-то своих дум тот.
– А вот ты всегда, как только мы влипаем в историю, под конец выводишь какую-нибудь хитромудрую истину.
– Скажешь тоже, – смутился Синекрылый.
– Выводишь, выводишь, – поддержал эльфа Грым.
Девушки согласно хмыкнули.
– Сейчас, как ты считаешь, какой можно вывод для себя сделать? Ну, из этой всей истории?
Все задумались.
– Что надо быть осторожнее со своими желаниями? – предположила гаргулья.
– Нет. Что надо иметь смелость принимать исполнение своих желаний, – произнес Златко. Веско, как он это умел делать.
– Думаешь? – тем не менее усомнилась гаргулья.
Синекрылый угукнул и кивнул.
– Как вы думаете, теперь Каи будет счастлива? Сегодня, очевидно, был ее день вопросов.
– Он сказал, что у нее все будет хорошо…
Так и вышло. Каи вновь засела за гончарный круг. Ее пальцы опять касались глины. Воображение придумывало все новые и новые формы, расцветки и композиции. А душа пела. II как-то все встало на круги своя. Посуду Каи стали покупать. Вазочки вошли в моду, возможно, сначала во многом благодаря шумихе, которая еще какое-то время стояла вокруг смерти Дира. Да и маги все же захаживали к ней, словно не до конца веря в историю с болезнью, а может, просто потому что женщина-гончар – это действительно необычно. Как бы там ни было, это позволило Каи стать на ноги, а дальше дела пошли очень даже неплохо. Ее приняли в гильдию. Да и как-то сразу у нее начало находиться время на близнецов, а родители перестали ее пилить: теперь только на ней держалось их благосостояние.
Но более всего при следующей встрече Иву поразило то, как сияли глаза девушки. У нее было любимое дело, и большего ей было и не надо. Немного удачи разве что. А удача – читай благословение одного фиолетововолосого типа, изображение которого частенько появлялось на глиняных шедеврах Каи, – у нее была.
– Слушай, а почему тип за стойкой был так странно одет?
– Ну путаюсь я в стилях, путаюсь!..
Часть вторая
ЗИМНИЕ СТРАХИ
Это просто лунный свет.
Никакой защиты нет,
В сердце – пламенный рубец,
Ты уже мертвец.
– Вот тебе!
В тролля полетел здоровенный огненный шар, а за ним сразу же два «ледяных копья» – справа и слева. Грым ловко поставил защиту от огня и, спасаясь от магии воды, кувырком ушел назад. «Копья» столкнулись друг с другом, во все стороны полетела ледяная крошка. Несколько острых осколков задели-таки воина. Он зарычал и послал в бой свой фирменный «каменный вихрь» – заклинание довольно высокого уровня, внешне похожее на воронку торнадо, в которую попало с полсотни увесистых булыжников.
Его противница заливисто захохотала и выпустила из рук «порыв ветра». Заклятия столкнулись друг с другом – и воздух содрогнулся от всплеска магии. А в чародейку уже неслись «каменные кулаки» в количестве восьми штук. Девушка прыгнула вверх, явно используя магию воздуха, позволяющую ей не только столь высоко подскочить, но и на пару мгновений дольше, чем было бы возможно без колдовства, зависнуть над землей. «Кулаки» пронеслись под юной волшебницей. А к троллю устремились пять или шесть «снежков» (простейшее заклинание водной стихии). Грым создал высокий невесомый «щит» в человеческий рост. Магия воды бесславно разбилась об него.