Уроки сектоведения. Часть 1.
Шрифт:
“Объединение религий”… Красивые слова. Но нельзя ли уточнить: что именно пропускается в этот “синтез”, а что в нем подлежит цензурному устранению ради того, чтобы ничто не выбивалось из общей шеренги? Когда я впервые начал знакомиться с трудами Рерихов, я по наивности полагал, что они и в самом деле решили взять самое лучшее из всех религий. И я попробовал честно поинтересоваться - что же именно они сочли “лучшим”, что, откуда и как взяли Рерихи для своего “творческого синтеза”.
Знаете, когда приходишь в семью, где есть новорожденный, то присматриваешься к малышу и пробуешь понять, от кого он заимствовал больше - от папы или от мамы. Вот и я для начала посмотрел на рериховскую доктрину спокойным глазом историка религий. На какую же из прежде существовавших исторических религиозных традиций рерихианство похоже более всего? На христианcтво или на буддизм? Оказалось, ни на “маму”, ни на “папу”. Ребенок оказался прижит вообще далеко на стороне. Обнаружилось, что более всего теософия Рерихов похожа на... каббалистику. И здесь, конечно, пришлось задаться вопросом: почему традиционно русская интеллигентная семья вдруг оказалась проповедником каббалистических идей? “Откуда у парня испанская грусть?”
Чтобы ответить на этот вопрос, надо перелистать страницы весьма давней истории.
Какой синоним есть у слова “средневековое общество”? – “Христианская теократия”. Под “средневековой европейской культурой” обычно понимают “христианскую культуру”. А это не вполне верно. Мир средневековой и новой Европы никогда не был всецело христианским. Во всех “христианских государствах”, в центрах европейских городов были очаги совершенно иной культуры. И не просто иной культуры – но иной религии. Через все столетия европейской истории прошла нить истории еврейской [29] .
29
Например, на рубеже XVI-XVII вв. “Прага стала Меккой для ценителей эзотерических знаний. И пусть тогдашняя Прага слыла местом несколько странным, зато обстановка в городе отличалась терпимостью к инакомыслию. Никто не мешал евреям углубляться в каббалистические штудии (у короля Рудольфа II в религиозных советниках числился Писторий, каббалист)” (Йейтс Ф. Розенкрейцерское просвещение. М., 1999, с. 46). Напомню, что именно пражские каббалисты, согласно легенде, изготовили Голема-гомункулуса. Между прочим, в жизни легендарного создателя Голема рабби Лёва был странный эпизод: "Есть нечто, что роднит практику изготовления терафимов с созданием глиняного человека, - хотя в первом случае мы сталкиваемся с обыкновенной черной магией, а во втором - с теургией, "чудотворением Божиим именем" (кстати, сам рабби Лёв однажды спас юношу, предназначенного для превращения в терафим)" (Антоненко С. Встретить Голема // НГ-религии. 25.8.1999). Интересно, - кто же изготовляет из юношей терафимов и как?
Как и все остальные религии, религия иудейская стремилась к защите своих верований. Своих верующих и своих детей она стремилась оградить от влияния того, что ею воспринималась как “внешняя среда”. Тем более, что среда эта была весьма агрессивной: она брала к себе еврейские священные книги и говорила, что их нужно толковать не так, как это делают раввины, а так, как это делают христианские священники.
Публичные диспуты вспыхивали иногда. Но всегда в христианских школах учили тому, как спорить с иудеями, а в иудейских школах поясняли, как спорить с христианами [30] . Вообще-то в этом нет ничего дурного: для человеческой мысли естественно развиваться и оттачиваться в дискуссии.
30
Эта антихристианская полемичность иудаизма дошла и до наших дней. Призывая евреев соблюдать обрезание, современные иудейские проповедники восклицают: “Кто поучает евреев не слушать слов Господа сегодня? Это все тот же самый Сатана. У него может быть множество обличий и имен. Две тысячи лет назад его звали Павлом. А сегодня как его зовут? Кто учит вас не делать обрезание крайней плоти своим сыновьям? Все тот же Сатана. Тот, кто повторяет слова Павла “Обрезание – ничто”, знайте, что имя его не Павел, имя его – сатана!” (Якубов Б. Шикун А. Маловатый М. Послание к “Евреям за Иисуса” // Кто отменил законы Бога? Редактор и составитель Якубов Б.
– М., 1997, с. 126).
Конечно, как опять же всякая иная религия, иудаизм стремился к тому, чтобы создать по возможности более благоприятное отношение к себе у внешних людей. Пусть даже они не примут все иудейские верования, но хотя бы будут лояльно и уважительно относиться к еврейской религиозной традиции. Не ставя прямой миссионерской задачи обращения не-евреев в иудаизм, интеллектуальные еврейские круги все же стремились к тому, чтобы в других народах были люди, которые готовы были бы понимать те различия, что есть между христианством и иудаизмом, и хотя бы в некоторых случаях разъяснять и защищать именно иудейскую позицию.
Прямо призвать своих гойских собеседников отказаться от Евангелия и следовать Каббале было бы опрометчиво. Но под рукой оказался очень удобный способ для такого прозелитизма. Дело в том, что после исчезновения в Израиле пророков религия иудеев претерпела быструю и довольно предсказуемую метаморфозу: лишившись благодатной поддержки и сдержки, израильский народ создал обычную народную религию – язычество со свойственными для него верованиями и магиями… Поэтому философия средневекового иудаизма оказалась замечательно схожа с учениями языческой философии Греции. Пантеизм, присущий большинству философских школ Греции, характерен и для каббалистики. Вера в переселение душ, проповодуемая Пифагором и платоническими школами, также получила прописку в средневековом иудаизме. Та неразличимость философии и магии (“теургии”), которая была присуща античному способу философствования в период его последнего кризиса III-VI веков [31] , оказалась сущностной чертой и позднейшей иудейской мистической мысли.
31
Гонения на языческих философов в христианской Византии - результат кризиса самой греческой философии, которая со времен Ямвлиха стремится стать магической теургией. Репутация магов поддерживалась философами и, естественно, навлекала подозрения христиан. “Одного нельзя сказать ни о смерти Сопатра, ни о смерти Максима, ни даже о много более трагической и несправедливой смерти Ипатии: нельзя сказать, что суеверные современники по невежеству приняли ученых за магов. Ученые сами выдавали себя за магов, и притом с глубоким внутренним убеждением. Конечно, они были жертвами суеверия, однако того суеверия, которое сами обосновывали и распространяли. Чем они не были, так это мучениками науки. В лучшем случае они были мучениками языческой религии. Им, духовным детям Ямвлиха, пришлось расплачиваться за оккультистские увлечения своего учителя” (Аверинцев С. С. Эволюция философской мысли. // Культура Византии. IV- первая половина VII века. — М., 1984, с. 59).
Это сходство позволяло проповедовать новейшие иудейские верования под видом ознакомления с учениями уважаемых древних греков. “Да, уважаемый Жак, христиане верят в воскресение тел… Но Вы же знаете, как Ваша же Церковь чтит великого Платона, именуя его “христианином до Христа”… Да, да, для нас он тоже великий. Так вот, этот Платон говорил о том, что душа входит во многие тела… И Пифагор говорил так же. Правда, интересно? Ну, между нами говоря, и наши еврейские мудрецы тоже говорят об этом… Нет, к сожалению, эта древняя мудрость была утрачена позднейшими церковными ханжами и лицемерами”.
Так создавались школы “западного эзотеризма”, в которых каббалистика проповедовалась под прикрытием греческой или египетской мудрости… В этих “эзотерических обществах” были люди, которые публично от христианства не отрекались, но которые принципиальные религиозно-философские вопросы решали совершенно иначе, чем христиане. Им ближе были греческие философы, мистики и маги, нежели библейские апостолы и пророки. Самые известные эзотерические течения – это розенкрейцеры и масоны [32] .
32
Масонство будет присутствовать на страницах данной диссертации не как сила, которой приписывается некое решительное влияние на политические судьбы западного мира последних столетий, а как религиозно-философское течение, имеющее открытые публикации о себе и круг хорошо известных адептов. См., например, главу «Масоны и гностико-мистическая традиция в русской философии» в учебном пособии И. Евлампиева «История русской философии» (М., Высшая школа, 2002).
Участие иудеев в возникновении этих течений несомненно - вероучительные книги этих обществ являют поразительную близость именно с каббалистическими книгами средневекового иудаизма: отрицание Бога как Личности по ходу проповеди безличностного (пантеистического) представления о Божестве. Жгучий интерес к магии, алхимии и астрологии. Вера в переселение душ. Утверждение о глубинном единстве добра и зла. И просто прямые апелляции к Каббале как к высшему авторитету – все это поразительно сближало “эзотериков” и каббалистов [33] .
33
Розенкрейцеровские “манифесты подчеркивают значимость каббалы и алхимии как сквозных “лейтмотивов” всего движения” (Йейтс Ф. Розенкрейцерское просвещение. М., 1999, с. 391).
Но прямо проповедовать антихристианские идеи было небезопасно. Поэтому “эзотерики” таились: днем публично декларируя свою верность христианству и посещая храмы по воскресным дням, они вели и “ночную” религиозную жизнь. Так в жизнь некоторых интеллектуальных кругов вошло странное правило: оно разрешало и даже предписывало ложь и лицемерие. “Эзотерики” говорили “посвященным”: “Клянись и лжесвидетельствуй, но не раскрывай тайну”… (Человек, сделавший весьма немало для пропаганды черных культов в России — писатель Иеремия Иудович Парнов, автор рекламной книги “Трон Люцифера”, говорит, что это “великий и очень человечный принцип” [34] ).
34
Парнов Е. И. Трон Люцифера. — М., 1985, с. 50. Есть ли свой знак в том, что этот изданный стотысячным тиражом завуалированный учебник оккультизма был самой шумной и самой престижной книгой года начала “перестройки”?..
Религиоведу хорошо известно, что не всегда его респондент сообщает полную информацию о своей вере и своей религиозной жизни. Более того, в истории религии хорошо известен феномен «эзотерического разрыва».
Этот феномен порождает одну из сложнейших проблем в религиоведения – проблему репрезентативности тех данных, что те или иные религиозные группы сообщают о себе внешнему исследователю. Сведения о своей вере, предоставляемые «внешним», могут разительно отличаться от внутренних установок этой же религиозной группы. Если в религиозной группе осознается, что публичное изложение веры может маскировать, скрывать или же даже прямо отрицать верования и обряды, существующие в этой группе, но при этом раскрываемые лишь «посвященным», то приходится говорить об «эзотерическом разрыве».