Уроки советского
Шрифт:
К концу второго десятилетия своего существования, – констатирует Троцкий, – государство не только не отмерло, а наоборот, превратилось в небывалый в истории аппарат принуждения. Бюрократия не только не исчезла, уступив своё место массам, но стала бесконтрольной силой, которая властвует над массами. «При наивысшем напряжении фантазии трудно представить себе контраст, более разительный, чем тот, какой существует между схемой рабочего государства по Марксу-Энгельсу-Ленину и тем реальным государством, какое ныне возглавляется Сталиным». [73]
73
Там
Бюрократия, – безжалостно бьёт по самому больному Троцкий, – победила не только левую оппозицию, лидером которой был он сам, – она победила саму большевистскую партию. «Она победила программу Ленина, который главную опасность видел в превращении органов государства «из слуг общества в господ над обществом». Она победила всех этих врагов – оппозицию, партию и Ленина – не идеями и доводами, а собственной социальной тяжестью. Свинцовый зад бюрократии перевесил голову революции. Такова разгадка советского Термидора». [74]
74
Там же. С. 52.
Почему же это произошло, почему бюрократия сумела победить, сумела подавить живую энергию масс, совершивших величайшую социальную революцию?
Одну из главных причин бюрократической победы Троцкий видит в том, что произошло сближение, почти слияние партийного аппарата с государственным. Демократия, по его мнению, сжималась по мере того, как нарастали трудности и крайности гражданской войны. Оппозиционные партии были запрещены. Вожди большевизма надеялись, что это временная мера, однако теперь даже от внутрипартийной демократии остались одни воспоминания в памяти старшего поколения. «Вместе с ней отошла в прошлое демократия советов, профессиональных союзов, кооперативов, культурных и спортивных организаций. Над всем и всеми неограниченно господствует иерархия партийных секретарей. Режим получил «тоталитарный» характер за несколько лет до того, как из Германии пришло это слово. <…> Если Молотов в марте 1936 года мог похвалиться перед французским журналистом тем, что правящая партия не знает больше борьбы фракций, то лишь благодаря тому, что разногласия разрешаются ныне в порядке автоматического вмешательства политической полиции. Старая большевистская партия мертва, и никакие силы не воскресят её». [75]
75
Там же. С. 55.
Кроме того, Троцкий
76
Там же. С. 73.
Что же такое СССР второй половины 30-х годов? Верно ли, – спрашивает Троцкий, – что в СССР уже осуществлён социализм?
Маркс называл низшей стадией коммунизма то общество, в котором произошло обобществление производительных сил на самом высоком уровне достижений капитализма. Но, по мнению Троцкого, – «…определение это явно не подходит к Советскому Союзу, который и сегодня ещё гораздо беднее техникой, жизненными благами и культурой, чем капиталистические страны. Правильнее, поэтому, нынешний советский режим, во всей его противоречивости, назвать не социалистическим, а подготовительным или переходным от капитализма к социализму». [77]
77
Там же. С. 30.
И вот каков прогноз: дальнейшее накопление противоречий может как привести к социализму, так и отбросить назад, к капитализму; на пути к капитализму контрреволюция может сломить сопротивление рабочих; на пути к социализму рабочие должны низвергнуть бюрократию…
Такой прогноз (как и всё, что делал Лев Троцкий в эмиграции – написание биографии Сталина, основание IV Интернационала) не мог понравиться главе советской бюрократии. Последний настоящий вождь русской революции был убит советским агентом в августе 1940 года. По-видимому, это и был ответ нового вождя – старому – в споре о социализме.
Конец ознакомительного фрагмента.