Уровень Фи
Шрифт:
– Уц, уц, тыц-пуц! – говорила Маша листику. – Если эта буква – цэ твердая, то пуц, а если цэ – мягкая, то уць, уць, тыць-пуць, и это – название страны!
– Привет! – сказал Рино, бросая еще теплую тушку зайца на пол и попадая на листики. – Смотри, какая у нас сегодня добыча! Давай на вертеле зажарим! Я вот подумал: почему мы еще ни разу на вертеле не попробовали, над костром? Пошли?
– Фу-у-у… – скривилась Маша. – Ты мне тексты испачкал. Чего ты их все бьешь, не жалко, что ли? Еды у нас навалом!
У Рино аж челюсть отвисла. Зайца ему удалось убить всего второй раз за лето.
– Маша, – спокойно сказал Рино, – ты сейчас о чем? Давай попробуем рассуждать по-взрослому Жалость – старинное чувство, оно было у наших предков. Оно эволюционно оправданно только по отношению к потомству и к родственникам. Заяц – это еда. Заяц – это мясо. Заяц – это вкусно.
Маша выслушала все это, хлопая ресницами. На словах «заяц – это еда» она хотела было треснуть этого тупого, бесчувственного Слунса по башке масляной лампой, той, которая потяжелее, но собрала всю свою волю в кулак и не треснула. А глубоко вдохнула, посчитала до пяти и ответила:
– Рино. Ты, конечно, прав. Мы с тобой должны жалеть друг друга, а не зайцев. Но давай рассуждать по-взрослому У нас много еды. Нам не нужно тратить время на убийство животных. Нам нужно сосредоточиться на том, чтобы разгадать тайну этого острова. Понять его культуру. Язык. Не быть дикарями. Не портить природу. Вообще ничего не портить.
Рино чувствовал, что закипает, но во второй раз сдержался. Вдруг их все-таки снимают для шоу или сериала?
– Дорогая Маша! – старательно подбирая слова, начал Рино. – Ты, конечно, тоже права. Но давай продолжим рассуждать по-взрослому. Значит, когда ты долбишь зубилами витрины, делаешь подкопы и выворачиваешь из мостовых булыжники, это нормально? Живешь в чужом доме, пользуешься чужими вещами, масла вон сожгла три канистры, это можно? Каждый день мы поглощаем запасы из чужих подвалов и кладовок, это пожалуйста? А когда я честным трудом добываю нам на пропитание зайца, я, получается, дикарь?
– Но…
– Я еще не закончил! Я не против того, чтобы понять, что это за город, что за остров и все остальное. Но ты сама не хочешь взять и все узнать самым простым способом!
– Каким способом? – не поняла Маша.
– Пойти в подземный ход и допросить Кротика!
– Давай поговорим об этом завтра, – быстро предложила Маша. – Уже поздно. Я так спать хочу…
– Нет. Мы поговорим об этом сегодня, – отрезал Рино. – Прямо сейчас.
– А, ну ладно! – вдруг легко кивнула Маша. – Сейчас так сейчас. Только вот что. Раз уж тебе удалось добыть такого роскошного зайца, давай спустимся вниз и пожарим его на вертеле. А заодно и про Кротика поговорим.
Она ловко подхватила заячий трупик за уши и с улыбкой протянула его обалдевающему Слунсу.
– На, ты пока с него шкурку сними, а я специи принесу
И упорхнула.
Рино поплелся во дворик готовить костер, вертел и тушку.
Заяц получился не очень. Мясо было жестковатое и сладковатое. Может, от яблок. А может, у местных зайцев вообще оно такое. Они с этим зверюгой полночи провозились, и все зря.
– В следующий раз я попробую замариновать, – ворковала Маша. – В уксусе. Если взять большую кастрюльку, там у нас на кухне есть такая, с притертой крышкой, чтобы запах уксуса не слишком бил в нос, а потом перед жаркой помыть в воде, то будет то, что надо…
– Уксус! – Рино вдруг поднял вверх указательный палец. – Уксус.
– Что – уксус? – не поняла Маша.
– Откуда ты знаешь, что мясо станет мягким?
Маша пожала плечами:
– Ну… не помню… Но ты-то знаешь?
– Я – да, но я давно химией интересуюсь, с дошкольного возраста. А ты? Тут что-то не так…
Маша фыркнула:
– Да какая разница-то? Может, слышала где, может, читала… Мало ли…
Рино покачал головой:
– Когда тебя Кротик тяпнул за ногу и ты умирала, ты просила меня принести уксус. А тогда ты откуда знала, что тебе нужен именно уксус?
– Я не просила, – нахмурила лоб Маша. – Я не помню… Да что ты привязался-то к этому уксусу?!
Но Рино привязался не к уксусу. Он вспомнил и о том, как Маша интуитивно нюхала и отбирала травы, которые помогли ей восстановить ногу. Как потащила с собой в подземелье ягоды. Если бы Кротик не сожрал их и не разжалобился, они бы не попали сюда и погибли бы.
– И еще много, много разных странностей, – добавил Слунс. – И совпадений.
– Ты что, считаешь меня ведьмой? – рассердилась Маша.
Но Рино отмахнулся и продолжил перечислять совпадения. Коряга лежала прямехонько на люке. Если бы она лежала в любом другом месте… Сам Рино откуда-то точно знал, что ночью пойдет дождь. Откуда-то знал, что ягоды ядовитые… Откуда? Вроде как ему это снилось, но он не уверен…. Опять же Кротик…
– Все! Мы завтра же идем ловить и допрашивать Кротика! – отрезал он. – Один я не справлюсь, но с твоей помощью – да.
Маша ответила не сразу.
– Нет.
– Тогда я иду один!
Маша опять ответила не сразу.
– Нет.
– Что значит «нет»?! – взвился Рино. – Я один пойду! Куда хочу, туда и пойду!
Маша молча встала и пошла в дом. На пороге оглянулась и сказала:
– Спокойной ночи.
На следующий день Рино стал собираться в подземелье. Один. К Маше он не подходил. Он основательно подготовился. Взял несколько ламп, запас масла, воду, еду, теплые вещи, несколько мотков веревки, два лука, арбалет, большую рогатку, топор… К сожалению, ни в самом городе, ни в его окрестностях не нашлось ни единого куста с теми ягодами, от которых Кротик добрел, но Рино придумал другую хитрость. Он взял бидон, сходил к морю и притащил десяток медуз, от которых… как бы это сказать поделикатнее… В общем, Рино как-то лизнул одну – просто лизнул, – потом сутки из туалета не выбирался. Вдруг Кротик тоже попробует? Конечно, мало радости оказаться в замкнутом пространстве с чудовищем, страдающим поносом, но как отвлекающий момент…