Уровень Ки-До
Шрифт:
На ее листочке я написал и рядом нарисовал
— У тебя звучит МО, а не ОМ, пошутила Карлыгаш.
— Когда рождается ребенок, то ему больше присуще УА. Кроме «дня» и «ночи» существует еще «вечер» и «утро». Ребенок не доводит до «зенитных» точек О и М. Он находится вначале «дня» и вначале «ночи». Поэтому АОУМ более содержательное. Однако завершающим состоянием в каждом цикле является «ночь». Ее эксперементальными выражениями являются болезнь и смерть. Это настроило человека против
— Раньше ты систему О называл «система 2». К чему это изменение?
— Система 2 содержит социальные отношения, но это законы, более обширного действия. О — это «день», это ЯН, это расцвет, это радость, это духовный взлет. Поэтому осозновай не только «кто-кому», но и Мелодию Чувств.
— Я не знаю такой.
— Узнаешь. Путь мой продолжается. Пора.
— Пока, джигит.
Свой маршрут домой я выбрал через огромные сады. Яблони, привезенные сюда издалека, нашли здесь, в фокусирующей чаше гор и Вселенной те условия, которые разродили их богатым развитием. Аппорт вырастал сочный и несравнимый на вкус. То же самое произошло с грушами. Талгарскую красавицу не обхватить и вдвоем. Дубы, березы — все не только в огромных размерах, но и в насыщенном содержании.
На окраине сада меня встретила группа гамонящих как сороки цыган. Этих «приземлили»
Им выделили участки. Нельзя сказать, что дома у них были красивые, а дворики ухоженные, но образ быта сменился в сторону оседлых жителей.
— Что-то не сияешь сегодня, брат, — резво обратился ко мне Николай.
— Заходи. Развеселим. Споем, — засмеялась Дина.
Я подошел к колючему забору из шиповника, перегнулся и сорвал алую розу. Подошел к цыганам. Волосы Дины были наподобие смоленой конской гривы. Они были живые. Роза украсила их, моими руками. Цыгане тут же запели. Николай взял меня за плечи и повел в дом. С песнями мы шагнули в притемненную комнату. Рослый цыган, с окладистой бородой, тут же смахнул плеткой, которая только что покоилась за голенищем сапога все, что стояло на столе и валялось на табуретке.
— Садись, гость дорогой.
Я протянул руку в сторону гитары, и Дина тут же подала ее. Цыгане разом умолкли. Гитара охнула и завибрировала надвигающейся грозой. Цыгане отреагировали сразу. Они видели как цветы сворачивают свои бутоны, птицы оповещают о дожде, пчелы прячутся вглубь растений, а муравьи закрывают входы в свои жилища.
Я запел:
О, Земля, прости страдания мои. В них чванливость и беспомощность людей. Накорми их, вразуми и сохрани. Дай расправить плечи мне сильней. О, Вселенная, прости меня за них Отпусти грехи им за меня. Беспощадных, злобных и пустых Упаси от кары и огня. Ночь к концу. Игла в душах и умах Как успеть зажечь светильник Дня? Предстоит читать в глазах их страх, от цветистой радуги Огня.Цыгане понимали. В тему этого они стали раскачиваться и петь свое тихо-тихо, но так, что оно проникало до каждой клеточки.
— Я сейчас, — поднялся я и вскоре вернулся с двумя бутылками спирта. Его здесь можно одолжить у каждого знакомого.
Гитара была в руках «патриарха». Пришли цыгане, жившие по-соседству. Бородачи не работали на заводах и в полях. Уклад жизни зависел от них. И сейчас они важно сидели вокруг стола, а остальные разместились по углам.
Спирт, поставленный на стол, был одобрен легким кивком.
— Мы рады тебе, Василь, — сказал хозяин.
Плетка вновь торчала у него из сапога.
— Среди русских тоже есть неплохие люди, — продолжил он, — Хотя не понятно, зачем нас, цыган, осаждать на месте и призывать парней служить в армии? Не представляю цыгана с автоматом и в танке.
Цыгане дружно засмеялись.
— Твоя простота нам нравится…
— Не простой он, — перебила старая цыганка. — Мы тут с Диной даже гадали на него. Бесплатно. Для интереса. Страдалец он. От его страданий будет содрагаться вся Земля. Разбередит он ее засохшие раны и начнет снимать с человечества покров мрака. Он — Утро. Пока он жеребенок. Но вскоре он станет красавцем-скакуном. Жадные руки хромых душой потянутся, чтобы овладеть им. Завистливые пальцы будут впиваться в его горло и тело. Но Утро пробуждает всех, кто пресытился печалью…
Я посмотрел на Дину. Ее рот слегка раскрылся, а губы припухли. На глазах заблестели слезы. Трогательным было поэтическое присутствие этих людей в своей жизни. У них были те же глаза, но свое видение. Тот же слух давал иное восприятие. То же самое, что говорили все, они выражали как вольные порывы ветра.
Хозяин довольно крякнул. На лице появилось выражение гордости. Он не знал — так ли все будет, но возвышенное прорицание специалиста было как ритуальное представление. На сером фоне обыденных понятий зазвучали сочные изображения сущности обыденных завистников, мерзавцев, но эта «конструкция» отличалась насыщенностью. Эти люди предназначены трансформировать привычное многообразие слов и понятий в фразы с интенсивным содержанием.
Цыгане запели и стали плясать. Спирт разводили слабо, но я пить не стал. Да, и они пили его потому, что он стоит на столе.
Я вышел на улицу.
— Что? Тяжело среди людей!? — не поворачиваясь сказала старуха.
— Иди, иди, — легко толкнула ее в плечо Дина. — Сам разберется. Твоим умом тут делать нечего. Да и вижу я его будущее иначе, чем ты. Ты права лишь в том, что он как… восходящее солнце. Ты даже не заметила, что наша злая собака прижимается к его ноге. Тут и гадалкой не надо быть.
— Молодая ты еще. Я все вижу.
— Это каждый цыган сможет, — раздался сзади басовитый голос, чуть захмелевшего хозяина.
Я уходил от излучающего пение дома. Живой взгляд смотрел мне в затылок. Но Дина знала, что я не обернусь.
— Абдыбай здесь, — крикнула она издалека.
— «Откуда она знает Абдыбая? — подумал я, направляясь домой. — У цыган тоже своя технология сознания. Технологических языков много: маги, чародеи, астрологи, поэты, цыгане, физики… Все это люди с разной технологией сознания. Бестактно ведут себя самые примитивные в этих технологиях. Это ученые. Они не терпимы к другим технологиям. В теле человеческой сущности двухполярность науки напоминает паутину. Причино-следственность была бы не плохим инструментом, если бы не выродилась в деспотизм двухполярных законов взаимосвязей».
Прыгая через арыки, я пошел по тропинке. Так было ближе.
— «Любое дурное дело нужно поворачивать положительной стороной» — упрямо светилось в моем сознании.
— «А куда деться? Организм системно-структурных отношений людей в государстве аналогичен сердечно-сосудистой системе тела. В социальном теле придется двигаться по законам биоэнергетических процессов…»
От удара в плечо я упал на спину, но перекатился через голову и тут же встал на ноги.
— Не узнаю тебя, — возникло солнцеликое лицо Абдыбая. — Ты ли это? То видишь сквозь стены, а тут не видишь в упор.