Уровни Эдема
Шрифт:
– Жарко, - невнятно и глубоко дыша прошептали на ухо
В пространстве под шкурами действительно было, как в бане, ладно хоть запах не бил по голове, а был где-то даже приятным, лиственным.
– Выныривай, - согласился я, сам же продолжив целовать и ласкать то, что оказалось перед лицом.
И только перед самим действом, припомнив про грязного извращенца, притянул сладкое тело снова к себе, разделяя вместе жар и дыхание, под слабые дуновения прохлады и свет дня от просвета в мехах над головами. Вновь вынырнули уже вместе: я - изрядно
– Лилия?
– Удивился я, глядя на румяную подругу.
Позади откашлялись - задорно так, со смешинкой. Повернулся - Таня смотрит, улыбаясь.
– Мои тысячи извинений, - посмотрел я на нее, думая, как искупить.
Затем махнул рукой и утянул ее тоже вниз, вновь схлопотав ворчание, протесты, но завершившиеся столь же приятно.
Вылез, убедился, что передо мной именно Таня и выдохнул спокойно - в этот раз все штатно, не перепутал. Посмотрел на очаровательную спину Лены, обнаженную почти до пояса из-за наших маневров. Может, она тоже обиделась? Перебрался через размякшую и расслабленную Таню и коснулся Лениного плеча.
– Я не хочу!
– Строго ответила она, дернув плечом.
Ну, это мы сегодня уже слышали - философски констатировал я, утягивая девушку в темноту звериных шкур.
В общем, не самое плохое утро, и даже неприятный жар в теле, который намекал на скорую болезнь, обратился веселым огнем энергии и действа. В общем, все отлично.
Только эта скотина извращенская до сих пор сидит и смотрит.
– Ты не охренел, мужик?
– Искренне изумился я.
– Все, пойду морды бить, - решительно приподнялся я.
А хоть и голым, но такое хамство - это ни в какие ворота.
– Куда?
– удержала меня за плечо Лена.
– Да за забор этот.
– Какой забор, Сережа? Мы в клетке.
– Грустным голосом произнесла Таня
Недоуменно посмотрел на нее. Затем внимательно оглядел все еще раз. Толстые прутья 'забора' окружали нас со всех сторон, запирая даже небо решеткой, незаметной из-за солнца в зените.
Большая клетка, с комнату в моем доме. А мы на ее полу - лежим поверх звериных шкур на земле, прикрываясь еще одной сшитой шкурой. И никакой нашей одежды рядом нет, потому что ее никогда и не было. В этом мире.
Момент осознания ударил по голове почище чистого спирта, заставив мир легонько качнуться.
Вокруг стена чахлых деревьев - скорее, разросшихся кустов. Низина, пахнет сыростью и ранней весной, а тот шелест - шум воды неподалеку. Попробовал оглядеться талантом - и мир расцвел десятками людских силуэтов, часть из которых была совсем рядом, но большая в отдалении и чуть в стороне, собираясь в образ небольшого людского поселения.
Я быстро потряс головой, чтобы мысли и события заняли положенные им места, и еще раз посмотрел на наблюдателя.
– Зови Уважаемого Мерена Варама Белилитдила, - обратился я к нему жестким голосом, на его языке.
Тот хоть и ворохнулся,
– Иначе я поглощу тебя следующим.
Подорвался, будто тот хоббит назгула увидел. И ноги такие же волосатые.
– Так, - развернулся я к девушкам.
– Господа гарем.
– Че?!
– Уважаемые жены, - тут же поправился я.
– Как нас угораздило, есть варианты? Кто очнулся первым?
– Я, - подала голос Лена, глядя после моей отповеди местному подозрительно.
– А ты что и на каком языке ему сказал?
– Не важно, что я ему сказал. Важно, что он понял, - выдал я мудрую фразу, как положено главе семьи.
– Так что произошло, пока я спал?
– Пока ты умирал, - поправила меня Лена.
– Мы очнулись уже тут, в клетке.
– На этих шкурах, голыми!
– Возмутилась Лилия за моей спиной.
– Целыми?
– Затревожился за них я.
– Целыми, - подтвердила Таня, оглядев все вокруг, тихонько поднявшись и, сияя наготой, юркнув к дальней части клетки.
Присмотрелся - стоят там три кадки с водой, а в другом конце клети такая же, но пустая. Местные удобства, надо полагать.
– Целыми - это хорошо, - выдохнул я успокоено, отворачиваясь, чтобы не смущать даму.
– Никто ничего не говорил? Не угрожал?
– Нет, - ответила Лена, продолжая смотреть с подозрением.
– Только у тебя были сломаны руки.
– Левая рука, - поправила Татьяна, возвращаясь.
– Закрытый перелом.
Я с удивлением посмотрел на целую руку.
– Вроде, нормально, - осторожно повел я ей, согнул и разогнул.
– А еще тебе почти выбили глаз, сорвана кожа на ребрах, многочисленные рассечения, подозрения на перелом стопы, ключицы, почти оторвано ухо и перебит нос.
– Произнесла Лилия, успевшая незаметно юркнуть к воде.
– Да ну?
– Не поверил я, прислушиваясь к организму.
Болит, конечно, но все в пределах нормы. Ну как нормы - ощущения по утру от честной студенческой драки, усугублённой похмельем.
– Ты весь в крови был, Сережа, - подтвердила Таня, задрожав губами и явно заново переживая то, что было.
– Я отмыла грязь и землю, но покраснения у ран уже было, а антибиотиков нет. И никто не помог! Я звала на помощь!
– Мы все кричали. Потом в нас начали кидать камни.
– Буркнула Лилия, вернувшись, забравшись под шкуры и отчего-то отвернувшись от меня спиной.
– А говорите, не трогали, - укорил их я, внутренне заводясь гневом.
– Кто кидал? Этот лохматый?
Лена коротко кивнула.
– Хана хоббиту, - процедил я сквозь сжатые губы.
– Лиле по лбу сильно попало, - добавила она, выразительно показав взглядом на девушку.
Я с трогательной заботой коснулся плеча соседки.
– Покажи, - попросил я.
– Нет.
– Лилия.
– Я некрасивая.
– Самая красивая! Ну покажи, я полечу.
– Ворковал я, убеждая и поворачивая на спину.
– Вот подую, поцелую, и все пройдет.