Усатый Бэй
Шрифт:
Но сегодня Усатый Бэй вошел к Чжун Ци с безучастным видом. И вдруг почувствовал, как кожу на лице стянуло, будто ее смазали клеем, – это Чэн Ши-лю сообщил, что учительница Цзун просит всех членов землячества пожертвовать немного денег.
– А на что, собственно? – Усатый Бэй притворился, будто впервые об этом слышит.
Управляющий перевел вопросительный взгляд с Бэя на Чэн Ши-лю: пусть первыми выскажутся.
Заядлый любитель газет, Чэн Ши-лю застегнул рукава рубашки и, слегка понизив голос, сказал своим обычным шутливым тоном:
– Деньги нужны в любом деле. Кое-кто раскошелился на сотни, даже на тысячи. И надо заметить,
Бэй, к которому вежливо обратился юноша, выпятил губу и бросил на управляющего выразительный взгляд, словно советуясь с ним.
Во всех делах Бэй и Чжун Ци, долгие годы живущие по соседству, действовали согласованно, тем самым как бы противопоставляя себя молодежи. Даже хозяйство вели общее: по очереди закупали продукты и готовили еду – и удобно и выгодно. Экономия на чаевых привратнику давала им одну-две связки чохов; жили они душа в душу. А когда надо было принять гостей, изредка навещавших землячество, тоже раскладывали расходы пополам – все же не так обременительно.
– Уж не собирается ли этот молодчик разорить нас? – Усатый Бэй с нетерпением ждал, что скажет компаньон, ибо сам он, говоря по правде, не решался положить конец этой игре в прятки.
Однако управляющий не раскрывал рта, как человек, который никак не может оправиться от удара, и счел за лучшее махнуть на все рукой. Поморщившись, он отхлебнул прямо из бутылки.
«Ничтожество!» – выругался про себя Бэй.
– Э-э… – Он обернулся к юноше: – Сколько же надо пожертвовать?
– На ваше усмотрение. Можно один-два мао.
– Один-два мао? – изумился Бэй.
Чэн Ши-лю пожал плечами и засмеялся:
– Корзина по зернышку наполняется. Но если вы, почтеннейший, хотите внести больше – вносите, не стесняйтесь! Доброе дело не бывает в убыток. Если вам угодно, можете пожертвовать и два юаня…
Старый Бэй покосился на юношу и даже не удостоил его ответом, давая тем самым понять, что так шутить – это уж слишком!
Чжун Ци обдал Бэя запахом винного перегара и плюнул.
– Старый дурак! Сам напросился!.. – С трудом ворочая языком, он стал распространяться насчет того, что собственными глазами видел, как солдаты волокли по земле окровавленного юношу, били, а тот кричал осипшим голосом. Тут управляющий вдруг преобразился и завопил: – Хватайте мечи! Рубите чертовых солдат! Рубите!
Чэн Ши-лю сел у окна, расстегнул рукава рубашки и стал их закатывать. Улыбка исчезла с его лица, и он пристально смотрел на одутловатое лицо Чжун Ци.
А тот все что-то бормотал, и глаза его растерянно бегали.
– Как же так? Они ведь тоже из плоти и крови. И их тоже девять месяцев вынашивали в чреве…
Эти слова напомнили 4jh Ши-лю о цели его прихода:
– Скоро придет учительница Цзун с книгой для пожертвований, будем записывать желающих.
Старик управляющий сокрушенно вздохнул. Эх! Сам напросился! Пожертвовать разве авансом на загробную жизнь? Он крякнул, отпил еще вина, пошелушил пальцами ядрышко земляного ореха и, отправив его в рот, стал старательно разжевывать.
Усатый Бэй так и сверлил его взглядом: «Ничтожество!»
Желая напомнить о своем присутствии, он несколько раз с шумом затянулся. Он был возмущен и рассержен.
– Черт знает что выдумали, пакостники! Мерзость какая-то! Жертвовать
Чжун Ци опешил: верно, верно, как это он сразу не сообразил? Глаза его стали мутными, нос распух.
Гнев медленно разливался краской по лицу Чэн Ши-лю. Он исподлобья смотрел на Бэя. Старики впервые видели юношу таким серьезным.
Орех замер во рту у Чжу Ци, рюмка застыла в руке. В душе старика шевельнулось недоброе предчувствие…
Этот всегда смеющийся, иронически настроенный юнец умел втянуть их в спор, когда сообщал о новостях. Особенно он загорался, когда спорщиков было несколько.
– Слышали? Абиссиния будет воевать с Италией! – И он тут же начинал рассказывать, сколько абиссинцев уничтожено самолетами.
Глаза управляющего становились круглыми от испуга, он облизывал кончиком языка верхнюю губу, словно за какие-нибудь пять минут услышал сразу несколько страшных историй из «Сиюцзи». [5]
5
«Сиюцзи» («Путешествие на запад») – роман У Чэн-эня (1500–1582) о необыкновенных приключениях тайского монаха Сюань Цзана и его спутников во время паломничества в Индию.
– Это правда? – чуть слышно спрашивал он.
– Подумаешь! Э-э… Мы с тобой и не такое видывали… – возмущался Усатый Бэй. – Скажите пожалуйста, абиссинский император! Такого четвертовать надо! Воевать захотелось! Драться! Людей посылать на верную гибель! А подумал он о том, выиграет ли войну? Будто кроме войны у людей нет дела…
Стоило Бэю разойтись, как Чэн Ши-лю поддевал его колкой репликой. Тогда Бэй вытаскивал на свет божий прописные истины предков и начинал учить этого молокососа уму-разуму.
– Побольше думай о своем моральном долге, а то, смотри, допрыгаешься! Все вы одинаковы! Дальше газет ничего не видите! – При этом старик никогда не забывал упомянуть расстрелянных несколько лет назад Шао Пяо-пина и Линь Бо-шуя. – Э, да что говорить! Линь Бо-шуй сам своей смерти искал… Был виноват сам – кто заставлял его ругать Чжан Цзун-чана? [6] Ругал, а тот взял да и расстрелял его. А как же…
На лице Чэн Ши-лю появилась насмешливая улыбка, глаза сузились. Такого злого лица старики никогда еще у него не видели.
6
Чжан Цзун-чан – генерал, милитарист, принимавший участие в подавлении китайской революции 1925–1927 гг.
– На свою беду! На свою беду! – словно в беспамятстве бормотал Чжун Ци.
В комнате на мгновение воцарилась тишина. Но тут Чэн Ши-лю бросил Усатому Бэю:
– Отчего же на беду?
– А очень просто. – Бэй вскинул голову. – Подстрекаете студентишек к беспорядкам?
Чэн Ши-лю не успел и рта раскрыть.
– Да-да, подстрекаете! А желторотые птенцы обречены, дело ясное! Не видишь разве? У солдат сабли, винтовки, они до зубов вооружены, а ты прешь на них, как слепой!
Чэн Ши-лю презрительно хмыкнул, постучал пальцем по столу и, едва сдерживая себя, напомнил Бэю, что в сборе пожертвований участвуют не только студенты – чиновники, рабочий люд, приказчики…