Ущелье Али-Бабы
Шрифт:
Дед помолчал немного, затем продолжил:
– Во второй половине 80-х в Средней Азии началось раскручиваться так называемое «хлопковое дело». Были арестованы многие местные царьки и баи и даже кое-кто из первых лиц некоторых республик. Следственная бригада из Москвы добралась и до Мирзоева. Но не хватало улик. Люди боялись давать показания. Наконец, двое жителей Ак-Ляйляка на определенных условиях согласились свидетельствовать против Мирзоева. Под защитой бронетранспортера и взвода автоматчиков их повезли в город. Но на горном серпантине колонна попала под камнепад. Огромный валун сбросил уазик со свидетелями в пропасть. Свидетели погибли, а Мирзоев вышел сухим из воды. Есть сведения, что камнепад устроил Пустынцев, рассчитав так, чтобы катящиеся валуны накрыли цель. Таким образом, он спас своего старого дружка от неминуемого ареста и осуждения…
Дед горько вздохнул:
– Нет, рано или поздно Мирзоев всё равно был бы разоблачен, но тут всё пошло кувырком. Рухнула империя. В Таджикистане это привело к гражданской войне. На какой-то период в республике возник полный вакуум центральной власти. Клан Мирзоева воспользовался выгодами ситуации на все сто. Еще в ходе афганской кампании этот делец установил связи с тамошними наркобаронами, а ведь там вакуум центральной власти был всегда. После вывода наших войск этот мост работал с предельной нагрузкой в течение нескольких лет. Наркотики поступали во владения Мирзоева сплошным потоком. А затем по каналам, налаженным Пустынцевым, уходили на север. В этот период Мирзоев сказочно обогатился и стал претендовать на некую более значимую роль в регионе, короче, заболел «манией Наполеона». Вернее, «манией Чингисхана». Вот тут-то у них с Пустынцевым что-то произошло…
– Не поделили жирный пирог, – предположил я.
– Хозяином пирога однозначно был Мирзоев. Другие варианты исключались. Нет, тут что-то другое, – в сомнении покачал головой Дед. – Впрочем, сейчас не время вступать на зыбкую почву догадок. Что же касается известных мне фактов, то они таковы. Однажды Мирзоев вместе со своим «штабом» прибыл на отдых в Ак-Ляйляк, ведь только там он чувствовал себя спокойно, не боясь получить пулю из-за угла от конкурентов. В один из дней у них с Пустынцевым произошел важный разговор. Они уединились в особой комнате резиденции Мирзоева и о чем-то громко спорили. Да, достаточно громко. И всё же разобрать слов было нельзя. Чувствовалось только, что Пустынцев пытается в чем-то убедить главаря, а тот не соглашается с ним. Затем они вышли во двор и сели в джип: Мирзоев на заднее сидение, Пустынцев – за руль. Джип двинулся к той околице кишлака, за которой ущелье сужается. За ними, естественно, последовал Джамал с охраной. На берегу реки джип остановился. Мирзоев подозвал к себе Джамала, велев ему оставаться на месте и ждать их возвращения. Затем джип пересек речку – в том месте она течет по галечной отмели – и направился вдоль берега выше по течению. Правда, дороги за кишлаком уже нет, но, двигаясь вдоль реки, можно углубиться в горы еще на полтора-два километра. Видимо, тайник находится где-то именно на этом отрезке. Следует подчеркнуть, что на то момент тайник уже не являл собой «пещеру сокровищ», каковым он фактически был в советский период, когда Мирзоеву грозил арест и обыск. Обретя возможность хранить свои доходы в иностранных банках, Мирзоев так и поступил. Тайничок заметно опустел. Теперь здесь находились лишь «оперативные материалы», если можно так выразиться. Мешочек с бриллиантами, которые он любил перебирать время от времени. Комплект золотых значков с изображением беркута, значков, изготовленных восточными мастерами по его спецзаказу. Следуя примеру своего кумира Чингисхана, Мирзоев рассчитывал в недалеком будущем вручать этих милых птичек доверенным лицам в качестве знака особой милости – пайцзы, или басмы. Там же хранилась папка, которая оказалась в его руках буквально накануне. Возможно, в тайнике еще находились деньги на текущие расходы, но нас в данной ситуации они не должны интересовать.
Мамалыгин снова отпил кофе и продолжал:
– О том, что произошло в горах между двумя старинными приятелями можно только гадать. Но из этой странной поездки вернулся лишь один из них. Пустынцев. Несмотря на засаду, устроенную предусмотрительным Джамалом, нашему герою каким-то чудом удалось прорваться сквозь оцепление. Началась погоня. Преимущество было на стороне нукеров, но Пустынцев, отстреливаясь, сумел поразить водителя автомобиля с преследователями, и тот рухнул в пропасть. Погибли все, кто в нем находился, и только Джамал успел в последнюю минуту уцепиться за куст, нависающий над обрывом. Но и за эту удачу ему пришлось дорого заплатить: на острых камнях он сломал ногу и лишился глаза. Пустынцев же, заметив, что Джамал уцелел, остановил джип и вышел на дорогу, держа пистолет в руке и намереваясь, надо полагать, добить заклятого врага.
« Ну, что, Джамал, – сказал ему Пустынцев. – Отправишься сейчас к Аллаху. Присоединишься к своему хозяину, будь он неладен! А когда шум немного уляжется, я вернусь сюда и заберу то, чего не смог забрать сегодня. Бриллианты, золото, а главное – папку…» Он прицелился и выстрелил. Осечка!
Вдруг выстрелы зазвучали откуда-то сверху. Над дорогой, над гребнем обрыва, показались несколько нукеров, которые охраняли неподалеку маковые плантации. Заслышав подозрительный шум, они прискакали к обрыву. Пустынцев вынужден был спасаться бегством. У него не оставалась даже секунды, чтобы добить врага, которому он неосторожно выдал жгучую тайну.
Нукеры вызволили Джамала и увезли в больницу.
Одновременно начались поиски Мирзоева. Нукеры обследовали всё ущелье, но хозяина так и не отыскали. Нашли, правда, его тюбетейку и чувяки, которые он всегда носил на отдыхе. А также его именной пичок в ножнах, с которым он никогда не расставался… – Тут Дед искоса взглянул на меня, хмыкнул и пояснил: – Чувяки – это мягкая обувь вроде наших галош. А пичок – национальный нож из твердого сплава с остро отточенным лезвием. Ну, вот. Куда подевался Мирзоев? Подняться наверх он не мог. Стены ущелья абсолютно отвесны, а альпинист из толстобрюхого Мирзоева был неважный. Двигаться вглубь ущелья ему было просто бессмысленно. Он мог спрятаться разве что в одной из пещерок. Искали до позднего вечера. Поиски собирались продолжить и ночью. Вернулись в кишлак за факелами и фонарями. Как вдруг из глубины ущелья послышался жуткий вой. Нукеры так и застыли на месте, решив между собой, что их хозяина утащил шайтан. Так это или нет, но только Мирзоева с той поры никто не видел, зато из ущелья и поныне доносится по ночам жуткий вой. Особенно, в безлунные ночи.
Что касается Джамала, то, поправившись, он прибрал к своим рукам наследство Мирзоева. Но у Джамала не оказалось широты и деловой хватки прежнего хозяина, и постепенно конкуренты обскакали его. В конце концов, Джамал остался хозяином одного-единственного кишлака – Ак-Ляйляк. Но здесь он действительно полный хозяин. По-прежнему получает доход с тайных плантаций мака и конопли, по-прежнему имеет в своем распоряжении отряд конных нукеров, которых, правда, у него сейчас не полторы сотни, а едва ли три-четыре десятка, но этого достаточно, чтобы держать в повиновении местных жителей.
А еще у Джамала есть заветная мечта: рано или поздно пленить ненавистного Пустынцева и предать неверного медленной, мучительной казни. Джамал – по-восточному терпеливый человек. Он знает, что однажды Пустынцев вернется в горный кишлак за сундучком. И ждет его. Ждет, несмотря ни на что.
– Линия Джамала мне более или менее ясна. А что Пустынцев? Сразу угодил в тюрягу?
– За кого ты его принимаешь?! Как человек предусмотрительный, Пустынцев загодя припас новые документы и отложил немалую сумму на черный день. Но первым делом он инсценировал собственную гибель в автоаварии на горной дороге. Инсценировал весьма умело, причем так, что на месте аварии остались его полуобгоревшие прежние документы. Я и сам долгое время считал его покойником, – сокрушено признался Дед. – А Пустынцев под новым именем растворился на просторах нашего несколько усохшего, но всё еще обширного отечества. Пластическую операцию делать, правда, не стал. От наркобизнеса, разумеется, ему пришлось отойти, иначе прежние подельники вмиг вычислили бы его по хватке. Пустынцев осел в богатом регионе и занялся рэкетом. Сколотил бригаду и начал снимать сливки. Постепенно наш герой сколотил капитал и решил заняться легальным бизнесом, тем более, что подвернулся бойкий компаньон, утверждавший, что имеет широкие связи за океаном. Компаньон оказался всего лишь ловким мошенником. Когда Пустынцев разобрался что к чему, тот уже успел перевести все денежки в оффшорную зону на подставной счет. Правда, сам убежать не успел. Разъяренный Пустынцев перехватил его в последний момент и, кажется, впервые в жизни утратил контроль над собой. Словом, он свернул пройдохе шею, но при этом был взят с поличным на месте преступления и в итоге осужден на 12 лет. На девятом году его заключения в том же лагере оказался некий отморозок, состоявший когда-то в конно-спортивном клубе Мирзоева и оставшийся не у дел после гибели хозяина. В бородатом матером басмаче, в которого превратился некогда безусый юнец, Пустынцев не узнал прежнего бойца из Ак-Ляйляка. Зато тот узнал его сразу и по цепочке передал эту новость на родину. Таким образом, Джамал одним из первых узнал, что его заклятый враг жив.
– Разве он не мог подослать к нему наемного убийцу?
– Зачем?! – изумился Дед, затем укоризненно посмотрел на меня: – Ярослав, это же Восток! Во-первых, Джамал лично хочет разрезать Пустынцева на куски. Этого сладостного удовольствия он не уступит никому. Во-вторых, он, Джамал, прекрасно знает, что после освобождения Пустынцев, который на старости лет остался без средств к существованию, обязательно приедет за сундучком. Джамал надеется одним ловким ходом поймать двух зайцев: завладеть и пленником, и сундучком. Он, несомненно, знает, что Пустынцев освободился досрочно. И теперь ждет. Ждет появления Пустынцева. Вот тогда и наступит развязка этой многолетней истории. Нукеры уже приведены в состояние полной боевой готовности. У каждого есть цветной портрет Пустынцева и его фото в полный рост.
– Но ведь Пустынцев, наверняка, понимает это?
– Конечно! Ехать в Ак-Ляйляк – это верная гибель для него. Но и добраться до сундучка необходимо. Иначе – богадельня. А он еще крепкий мужчина и хочет пожить в свое удовольствие. Несомненно, он придумал какой-то нестандартный ход. И в этой игре ему нужен подходящий помощник. Вот я и предлагаю сыграть эту роль тебе.
– Ага, мы, кажется, добрались от устья до истоков?
Дед добродушно улыбнулся:
– На Васильевском острове живет племянница Пустынцева – некая Ирина Вячеславовна Субботина. Ее отец, ныне покойный, и наш герой – родные братья. Кстати говоря, наш Пустынцев всегда заботился о своих родственниках, поддерживал их материально. В прежние времена не раз приезжал в Ленинград, и с единственной племянницей у него сложились самые доверительные отношения. Полагаю, какое-то время спустя после своей мнимой гибели он всё же дал знать Ирине, что жив, но вынужден скрываться. Нет, для нее это не было тайной. И вот на днях Ирина получила от горячо любимого дядюшки очередную весточку. В своем письмеце дядя просит ее приехать к нему в поселок Атамановка под Читой для важного разговора, результаты которого могут обеспечить будущее всей семьи. Но при этом дядя просит ее взять с собой спутника, который не боится риска и которому она доверяет на все сто. Мол, этот человек тоже не останется в накладе. А буквально сегодня утром между ними состоялся полный намеков телефонный разговор. Ирина подтвердила свою готовность ехать, сообщила, что у нее есть на примете подходящий человек и что сегодня вечером она непременно добьется его согласия. Теперь понимаешь, почему мы вынуждены спешить?