Ушелец
Шрифт:
— Это ерунда! — сказал Скип.
— Ну конечно! Потому что к тому времени ты меня уже бросишь! Это часто не дает мне уснуть. Ты спишь, а я лежу, слушаю твое дыхание и думаю, что, даже если все будет хорошо, нам с тобой будет очень непросто. Но ты орел, а я голубка.
— Слишком романтично, — проворчал Скип. — Назови лучше меня гусем, а себя цыпленком.
Ивонна заплакала и отстранилась. Скип обнял ее.
— Ну прости, прости! Не надо было мне шутить. Я не нарочно, просто так уж я устроен. Я тебя не променяю… даже на этот поганый звездолет!
Когда Ивонна немного успокоилась, Скип странно посмотрел на нее.
— Ты что, скоро потечешь? — спросил он. Ивонна шмыгнула носом и кивнула:
— Похоже
— Это вовсе не делает менее важным то, что ты сейчас сказала, но не нужно так расстраиваться, когда к этому нет никаких оснований.
— О-хо-хо! — Ивонна попыталась улыбнуться. — Проклятие! Почему мы не взяли с собой сигарет? В следующий раз будем умнее.
— Браво! — Скип потрепал ее по щеке. Затем он сел на край постели, чтобы видеть глаза Ивонны, и взял ее за руку. — Вонни, — начал он, — если бы у меня была привычка, как у тебя, беспокоиться насчет своего будущего, я и впрямь испугался бы. Но мне представляется, что скорее я надоем тебе и ты прогонишь меня, нежели я сам куда-нибудь намылюсь. Нам остается попробовать и посмотреть, что из этого выйдет. Лично мне очень хочется попробовать. И я сделаю все, чтобы это было навсегда. Ты чудо! — Скип перевел дыхание. — А чтобы доказать это, я расскажу тебе кое-что, чего не сказал бы никому другому. Быть может, я не должен этого делать, не знаю, но я хочу отдать тебе все, что имею.
На мгновение Ивонна вспомнила своего младшего брата, который, когда ему было пять лет, а ей как раз стукнуло четырнадцать, смущаясь и глядя на сестру влюбленными глазами, притащил ей в подарок кое-как самолично склеенную модель реактивного самолета.
— Я знаю, как управлять этим звездолетом, — просто сказал Скип.
Ивонна села.
— Да-да. — Скип покивал. — Когда мы с Агасфером маневрировали на орбите у Сатурна, он изволил показать мне, как управляют звездолетом, пока вы с Ваном катались на челноке. Сначала я думал, что он просто хочет показать мне эффект доплеровского «красного смещения», чтобы вместе порисовать его, а он возьми и дай мне урок управления. Это совсем просто. Единственное, что и впрямь сложно, так это попасть в рубку управления. Там нужно очень точно жестикулировать, иначе дверь в рубку не откроется. Серией специальных жестов запускаются двигатели. Причем, думаю, там налажена отличная защита «от дурака». Но управление совсем иное, чем в челноке. Рубка управления много меньше обсервационной, в ней находятся несколько навигационных экранов. Когда установишь курс, управление можно перевести на автопилот. В общем, ерунда. Я готов лететь куда угодно! Во всяком случае, там есть полные навигационные схемы, относящиеся к нашему краю Галактики. Сначала включаешь тягу Буссарда, для разгона, а потом, когда убедишься, что никому не повредишь, врубаешь фотонный двигатель.
— Наверное, Агасфер всецело доверяет нам, — вымолвила Ивонна.
Скип скорчил мрачную гримасу.
— В том-то и беда, — сказал он. — Он считает нас такими же безобидными, как и прочие существа атомной эры развития, каких ему, очевидно, приходилось видеть на других планетах. Можешь себе представить печальные последствия…
— То-то я смотрю, ты помалкиваешь.
— Вот-вот. Если помнишь, я едва не проболтался. Но вовремя сообразил, что Вану лучше ничего не знать. Чем больше я думаю, тем больше сомневаюсь. Он ведь и сам признает, что не очень-то мудро будет дать сигманский челнок в лапы нашим военным. Даже принимая во внимание, что они вряд ли сумеют сделать копию. Это будет ничем не проще, чем, скажем, для Маркони создать копию транзисторного телевизора. Но звездолет! Тут не нужно строить целого флота. Хватит его одного! Чего же проще? Прислать к Агасферу делегацию — а уж теперь-то делегацию с произведениями искусства он встретит с распростертыми объятиями, — тут же повязать его по рукам и ногам или, еще проще, убить — и ты властелин мира!
«Он любит меня настолько, что делится своими опасениями», — подумала Ивонна.
— А ты не можешь втолковать Агасферу, чтобы он никому больше ничего не рассказывал? — спросила она.
— Я пытался. Но поди-ка сформулируй, это не так-то просто!
— Слава Богу, что ты единственный. Скип! Ивонна прильнула к нему, но тот не пошевелился.
— Если ты думаешь, что нам привалило счастье, потому что я единственный обладатель тайны, то ты сильно ошибаешься, Ивонна.
— Наверное…
— Что «наверное»? Предположим, вся эта мощь достанется Америке. Я не такой уж патриот, но моя страна мне далеко не безразлична. Что ни говори, Америка поприличнее всех прочих. Ей достанет силы и мощи поддерживать всеобщий мир. Но я сомневаюсь, что все эти шаткие международные соглашения не рассыплются вскоре, как карточный домик. Посмотри, как они принялись тянуть одеяло на себя! Неужели такой договор лучше, чем никакого договора? Будет ли он работать? — Скип покачал головой: — Не знаю. А ты знаешь?
— Нет, конечно, — сказала Ивонна. — Но я верю…
— Не маловато ли тут одной веры? Думай, Ивонна! Думай, пожалуйста! Шевели своими хорошо смазанными мозгами! — Скип ласково поглядел на нее. — А мне нужен твой совет. Но потом. Сначала я должен решить сам, понимаешь? Сам.
Скалистый, испещренный кратерами Меркурий. Черное небо. Днем — свет гигантского Солнца, подобный огненному урагану; повсюду озера расплавленного металла, который ночью застывал и блестел при свете звезд. Искореженное величие!
Ивонна, кажется, поняла, каким образом на челноке осуществляется защита от слишком яркого света и, возможно, от жесткого излучения. Прозрачный корпус автоматически самозатемнялся, в зависимости от обстановки. Она только поражалась отсутствию перегрева внутри, учитывая то, что снаружи температура была около семисот градусов по Кельвину. Они хотят пройти вблизи Солнца… Но способна ли простая комбинация магнитного и электрического полей управлять не только заряженными частицами, но и незаряженными, в том числе и фотонами? Ивонна не была уверена, что это вообще теоретически возможно. Впрочем, она понимала, что физические теории землян — далеко не последнее слово в науке.
Все эти размышления шли как бы по поверхности ее мыслей. Ивонна чувствовала себя совершенно несчастной.
На корме челнока Скип с Агасфером увлеченно пытались с помощью масляных красок и сигманских пигментов нанести на холст великолепную картину огненной бури. Огромный светящийся вихрь, охвативший гигантский утес, сияющий мириадами слюдяных искр!
«Куда ему жениться, когда его зовет сама судьба? — думала Ивонна. — Независимо от того, какое решение мы изберем, я с каждым часом все более осознаю нашу вину. Сознаю, что я ему не пара и он того гляди пойдет на попятный, а я его, собственно, и не держу, и, возможно, едва ступив на Землю, он бросит меня. Может, оно и к лучшему? Но как бы я хотела, чтобы этого не случилось!»
Неподалеку от нее, в носовой части челнока, Ван возился с кинокамерой, которую взял с собой с корабля.
— Возьму себе хотя бы копию пленки, раз уж ничего другого не взять, — заметил он. — Моя дочка любит светлячков.
— Хотела бы я посмотреть на вашу дочку, — сказала Ивонна.
— Пожалуйста! — сказал Ван вполне искренне. — Почту за честь принять вас в своем доме.
«Ну-ну… — подумала Ивонна. — Это после того, как моя страна стерла с лица земли несколько ваших городов лишь для того, чтобы показать, что она способна превратить в пепел все, что создал Китай за четыре тысячи лет, если китайцы не позволят оккупационным войскам войти на свою территорию?»