Ушелец
Шрифт:
В лагере не жаловали туристов, но желающих поработать встречали вполне радушно. Около часу Скип рассказывал дежурные анекдоты и вскоре добился позволения «пройтись и поглядеть, где ты можешь тут пригодиться». Еще два часа прогулки, болтовни и расспросов потребовались ему, чтобы разыскать Роджера Нила, его старого приятеля еще по Мендочино.
Роджер Нил, простой поселенец, трудился на своем собственном участке земли. Его делянка имела далеко не такой пасторальный вид, как участки ближе к изгороди, где еще оставались деревья и где несколько энтомологов расселяли жуков, которые поедали вредителей. На крутом красноватом склоне тарахтели бульдозеры, пыхтели грейдеры и установки,
«Когда-нибудь… — думал Скип. — Не знаю. Индия, Египет, половина Китая… огромные пространства… Разве Северная Америка не зашла почти столь же далеко по этой опасной дорожке? И все-таки если кто-то из нас, пусть немногие, наберется сил и приступит к обновлению мира…»
В перепачканном комбинезоне, загорелый, мускулистый Роджер крепко пожал Скипу руку.
— Здорово, дружище! Ты что, к нам? Боюсь, тут не развернешься, как тогда, на празднике урожая. Девочек-то нет… Но и уик-энд в здешнем Хангтауне тоже, знаешь, кое-что. Ну и какой ты там хреновней без меня занимался? Наврешь, небось, с три короба? А кое-что было, да?
Скип усмехнулся. С Роджером он познакомился, будучи еще пятнадцатилетним, неугомонным юношей. На лето он приехал поработать на ферме в Мендочино. Нравы поселенцев показались тогда Скипу чересчур строгими. Это было и впрямь некое утопическое движение, они хотели вернуться к былой независимости и патриархальному укладу старых йоменов, не отказываясь при этом от достижений современной агрономии, всевозможного оборудования, а также достижений энергетики и средств электронной связи. А тот праздник урожая заставил Скипа выложиться на всю катушку. Однако взрослые о нем так и не узнали, поэтому мендочинские колонисты по-прежнему привечали Скипа и давали ему кое-какую работенку.
— Да уж, всякое бывало, — сказал Скип. — А вы тут, похоже, совсем одичали! Что значит, нет девочек? Дикие, дивные женщины хранителей! Где твоя инициатива, Роджер?
— Тут слишком велика конкуренция. В Хангтауне с этим проще. Но должен тебе признаться, здешние ночные гулянья и танцующие у костра девочки тоже ничего себе. Стоит остаться в лагере и полюбоваться.
Скип кивал, вспоминая времена, проведенные в группе «Терра». Хранители, занятые тяжелым трудом по сохранению и восстановлению природного баланса, жили в передвижных домиках. Мужчины отрывались от своих семей на месяцы, а то и на годы. Дети же получали обязательное образование, сидя за дисплеем обучающей системы с обратной связью. Такая кочевая община обрекала себя на самоизоляцию. Можно было усматривать в этом романтику, почти религию, относиться к своей работе как к самой важной на свете, можно было торить свой, истинно народный, естественный путь, но Скипа не оставляло чувство, что весь этот цыганский антураж, совместные церемонии и увеселения, заунывные песни, цветные наряды — все это ничем не вызвано, все необязательно. Может, это просто призыв о помощи?
Но тогда Скип радовался сам себе.
— Вообще-то, Роджер, на этот раз я к вам не на постой, — сказал Скип. — Надо бы потолковать с тобой, когда освободишься.
— Надо так надо. Вечер впереди, жратвы полно. Я напишу записку, можешь бросить вещи у меня в палатке, а можешь и рядом, если нравится. Мои ребята будут в восторге.
Скип постарался никому не мешать, пока в половине шестого не прозвучал гудок. Хранители не возражали против сорокачасовой рабочей недели и были не прочь подработать сверхурочно, тем более что делать в лагере было особенно нечего.
Наконец Скип изложил свой план Роджеру. Сам Роджер не общался напрямую с шефом Киу, но его десятник был к нему вхож. Весь вечер Скип обхаживал десятника, что оказалось не так уж трудно. Этот парень недавно приехал с Аляски, а в тех местах редко встретишь сноба. Пары шуток вполне хватило, чтобы добиться его расположения. Он сразу согласился переговорить с шефом «об одном деле, которое может очень пригодиться».
Совсем не таков был Даниэль Киу, к которому Скип явился в полдень. Подобных посетителей тот перевидал сотни и сотни. Скипа он встретил несколько грубовато:
— Садитесь, мистер Вэйберн. Правда, у меня мало времени.
Скип опустился в складное кресло, напоминавшее ему могучий скелет самого шефа Киу. Дома и на работе тот носил брюки с бахромой, вышитую куртку, красный пояс и красный берет, на шее и на запястьях серебряные украшения. Жена и дочери шефа Киу, то и дело сновавшие туда-сюда, были еще более цветасты. Одна из дочерей так посмотрела на Скипа, что тот подумал, а не остаться ли ему тут подольше. Вокруг, вздымаясь к синему небу, стояли могучие сосны. На фоне терпко пахнувшей, пронизанной солнцем зелени порхали бабочки, свистела какая-то птица, вверх по стволу пробежала белка. Издалека доносился шум машин, который тут был слышен повсюду.
— Значит, я постараюсь убедить вас побыстрее, сэр. Киу молча раскуривал трубку и ждал.
— Я хочу встретиться с президентом Бреверманом, — твердо сказал Скип. — Или, скажем, с комиссаром Учидой. В крайнем случае, с каким-нибудь другим представителем верховной власти.
— Я-то тут при чем? — спросил Киу.
— Помогите попасть к нужным людям, сэр. Видите ли, любой житель этой страны находится не более чем в десяти ступенях от вершины власти. Обычно этих ступеней даже меньше. Вот смотрите. Я знаю своего отца, который знаком с одним из крупных деятелей народной партии в нашем штате, а тот наверняка накоротке с нашим сенатором, а тот, без сомнения, бывает на приеме у президента. Все просто, не так ли?
— Отчего тебе не обратиться к своему отцу? — мрачно спросил Киу, переходя на «ты».
— Можно, конечно, но это лишь в крайнем случае и в конечной стадии. Политики будут избегать встречи со мной, как с маньяком, а уж избавляться от маньяков они умеют — просто естественный отбор.
Киу кашлянул, что Скип воспринял как знак одобрения. Тем не менее он так разволновался, что и сам не заметил, как вытащил свой блокнот и карандаш, принялся в нем что-то чиркать, не переставая говорить:
— Они выслушают какого-нибудь солидного ученого или инженера. А те, пожалуй, выслушают меня. Вам, сэр, наверняка знакомы многие такие господа. Помогите, это очень срочно. Это не для меня лично. Мне неважно, кто именно передаст мое сообщение, лишь бы передал точно по адресу. Это необходимо во имя человечества!
Киу прикрыл глаза.
— Я понимаю, сэр, — не унимался Скип. — Безусый мальчишка собирается спасать человечество. Но ведь настоящие маньяки, как правило, много старше! Ведь я хочу всего-навсего подать властям идею, которая просто не приходит им в голову. Вы же понимаете, что если я напишу в Вашингтон, то получу в ответ вежливое послание с благодарностью за рвение, проявленное мною на благо демократии. А вот если вы скажете кому-нибудь из уважаемых людей, которые уважают и вас, дескать, вы полагаете, что тут что-то есть, то меня выслушают. Ну и так далее.