Ушелец
Шрифт:
Томас окинул взглядом своих людей.
— Ждем, господа…
Минута прошла в молчании. Затем кто-то спросил с сомнением в голосе:
— Томас, ты оставил с ранеными Трыщуна?
Командир поморщился:
— Пусть этот парень докажет, что он и в самом деле ковбой, а не просто таскает под мышками большие пистолеты, — проворчал он в ответ.
Раскин вскинул подбородок вверх, подставляя лицо ледяным каплям. Закрыл глаза. Представил, будто стоит под холодным душем в своем номере, в отеле для ушельцев. Расправил плечи, потянулся навстречу струям; принялся покачиваться
Раскин открыл глаза и тут же сплюнул. Дождевая вода на Барнарде-1 скрипела на зубах и отдавала цементом.
Пискнул сигнал коммуникатора.
— Все готово! — послышался бодрый голос Павло.
Томас осторожно выглянул из окопа.
— Импульс! — приказал он чуть слышно.
Небо рассекли бледно-зеленые лучи. Это выстрелили пушки, которые Раскин видел перед станцией. Потоки концентрированной световой энергии без промаха угодили в висящих под облаками невидимых дронов.
И Раскин так и не понял почему: то ли в дронах были встроены хитрые призмы, то ли же эти летающие устройства несли зеркала, — лучи отразились вертикально вниз: за укрепления ничего не подозревающих «зомбаков», на поросшие Грибницей головы существ, бывших когда-то людьми.
К низкому небу взметнулось пламя и брызги расплавленного металла. Взрыв на рудоперерабатывающем вызвал ассоциации с извержением вулкана. Грохот сопровождался стоном падающих труб и скручивающихся от температуры, словно ивовые ветви, ферм подъемных кранов. Притаившаяся в тени громада стала не более опасной, чем выброшенное на берег многоногое морское чудовище. Пушки генерировали излучение высокой энергии, — каждая из них была подключена высоковольтным кабелем к реакторному блоку гиперпространственной станции, поэтому в ваттах орудия недостатка не испытывали. Ущерб, который они наносили, можно было сравнить с разрушением от авиационной бомбардировки. Однако в отличие от хаоса, что производила бомбежка, лазеры били точечно, стирая с лица земли очаги сопротивления, отмеченные компьютером на «схеме огня».
Дроны беззвучно носились под облаками, подставляя лучам отражающие поверхности. Циркон озарился пламенем пожаров. Мир, не знавший ярких красок, в одно мгновение окрасился в цвета горячей части спектра.
— Господа!.. — Томас поднял вверх кулак левой руки. — Помчали! — и первым выпрыгнул из окопа. За ним рванулся худой и высоченный Москит со старинным помповым ружьем наперевес.
Заскрежетала зубами Вероника, безуспешно пытаясь вытолкнуть Раскина. И если бы не помощь ругающегося по-французски мужчины, едва ли ушелец выбрался бы из траншеи со скованными за спиной руками стараниями одной дочери Элдриджа.
Усеянный трупами участок преодолели за считанные секунды. Когда Томас оказался под стеной ближайшего барачного домика, раздалась первая автоматная очередь. Стреляли вдоль забора, намереваясь скорее задержать, чем убить. Вероника с силой толкнула Раскина на землю. Вжала его в залитую
— Пулемет, Павло! — кричал командир в коммуникатор. — Мать твою! Не подавили пулемет!..
— Расслабься, пан командир! — орал ему в ответ Павло. — Сейчас остынут пушки… Девять секунд!.. Восемь!..
— Шевелись же, ты!.. — шипела Вероника, загоняя Раскина под стену.
Зеленый луч снова метнулся к облакам. Отразился от дрона и вплавил в скалу приземистую цистерну… Зашипел пар. Рыхлые клубы — слишком тяжелые, чтобы воссоединиться с тучами — обволокли улицу горячим туманом.
— Пошли! — вновь выкрикнул Томас.
В соседнем дворе он настиг меняющего позицию автоматчика в камуфляже. Расстрелял его на бегу и, не останавливаясь, швырнул гранату в открытый подвальный люк.
— Быстрее! Быстрее!!! — гнала Вероника Раскина.
Раскин глотал пересохшим ртом воздух. Он сходил с ума от пороховой гари, грохота выстрелов и адреналина. Все его естество требовало активации боевой метаморфозы. А сил едва хватало на то, чтобы переставлять ноги…
Центр Циркона.
Перед глазами мелькали серые стены, лишенные декора железобетонные плиты заборов; вывески — несуразные, словно пришельцы из далекого прошлого: «Трикотаж», «Бакалея», «Горметаллпром»… В далеких колониях было все по-простому. Здесь не строили супермаркетов.
Редкие уцелевшие уличные фонари брезжили тускло-желтым светом. Под подошвами ботинок шуршал гравий, хлюпали лужи. Пелена дождя становилась плотнее и холоднее с каждой секундой.
Из открытых ворот машинного двора вывалила толпа.
Эти люди не были солдатами в камуфляже. Человек тридцать дюжих горняков, краснолицых, вооруженных чем попало: от кухонных ножей до травматических пистолетов. Ругаясь и проклиная «сине-черных», они решительно устремились на их фланг.
Обывательский вид нападавших сыграл свою роль, да и ругались они убедительно. Кто-то из людей командира Томаса не надавил на спусковой крючок, очевидно, полагая, что он находится внутри виртуального тренажера «террорист-заложник». И что тренер вывел ему на мушку целую команду физически развитых мирных горожан.
Но заложники из виртуального симулятора не впиваются в горло. А эти — впивались.
«Шахтеры» врезались в строй «сине-черных». Завязалась рукопашная. Естественно, Раскину не удалось избежать кучи-малы, его подхватил человеческий круговорот, завертел, разя острым под ребра и тупым и тяжелым — по лицу…
Со стороны «главного проспекта» Циркона уже спешил десяток автоматчиков в камуфляже. Не разбирая, где свои, а где чужие, они открыли огонь по занятым ближним боем «сине-черным» и «горнякам». Им ответил арьергард «сине-черных», еще не успевший ввязаться в мордобой. Люди Томаса были куда более меткими стрелками, зато «зомбаки», как и полагалось зомби из классической литературы, оставались на ногах, получив по три, а то и по пять пулевых ранений.