Ушкуйники против Золотой Орды. На острие меча
Шрифт:
— И еще один, — обрадованно тыкал перстом в сторону реки мальчишка лет пяти. — С голубым вершием!
— То князя суздальского шатер. А батюшки нашего вон тот, что слева, крайний, ближе к вязу.
— Махонький какой, — разочарованно протянул малыш.
— Как у всех. Он, чай, не князь, сотник всего.
— Вот я, батяня, выросту и тож в ратники подамся. Уж больно у них железо блестит, и комонь к тому же…
— Вырасти поначалу, а там уж решим кем тебе быть: горшки лепить или мечом махать, — рассмеялся Фока, обнимая сына за плечи.
Уже прошло две седмицы, как пришли под Владимир княжеские дружины из Нижнего
«Чего собрали князья воинский люд?» — ломали головы владимирцы. Одни поговаривали, что поход на татар князья затеяли, другие — воевать булгар вознамерились, третьи — на Литву пойдут. Знающие возражали. «На какую Литву?! Припасу на неделю пути, вот и прикидывай, куда путь держать будут». Да и сами дружинники тоже толком ничего не ведали, а когда их о том спрашивали приходившие в лагерь для обмена или продажи горожане, только пожимали плечами.
Лишь князья да ближайшие воеводы знали истинную причину задержки: ждали приезда татарских и булгарских послов. Хан Хидыбек приказал учинить ряды [13] над ватажниками, пограбившими булгарский город, виновных же выдать головами. А чтобы все было без обмана, послал из Орды мурз да пять сотен конных воинов для их охраны и сопровождения ватажников на правеж [14] .
Князья тоже томились ожиданием.
— Доколи стоять под стенами володимирскими? Прознают ушкуйники… и поминай как звали! Ищи их потом по Руси! — горячил кровь Константин ростовский.
13
Ряды — суд.
14
Правеж — судебное разбирательство и расправа.
Более спокойный и рассудительный князь нижегородский Андрей Константинович его успокаивал:
— Не уйдут. Чего им от хмельного меда да от сладких баб костромских уходить… Пока не пропьются, с места не стронутся. Ты-то вот сам, коли б не нужда, ушел из вотчины? Да от княгинюшки? От детишек?
— Я — нет! А они-то, поди, молодцы не женатые. Им что Кострома, что Володимир — все едино.
— А ведь ты прав, князь Константин, — подал голос сидевший доселе в глубокой задумчивости Дмитрий Константинович. — Простые-то ватажники уйдут — беда не велика, а как воеводы ушкуйников подадутся до родных мест?! Не будет повинных голов, свои подставлять придется. Так что надо бы в Кострому человека послать, чтобы упредил, коли что… Эй, — позвал князь Дмитрий стоявшего у входа в шатер молодого широкого в кости гридя, — найди Даниила Скобу. Пусть поспешит!
Вскоре воевода великого князя владимирского уже перетаптывался у входа. Внимание трех князей ему было лестно, но и напрягало изрядно.
— Мы порешили, Данило Петрович, доглядчика в Кострому направить. Молодого, резвого да умного. Есть опасения, что разбойные прознают про ряды да разбредутся. Есть ли таков на примете?
— Есть, государь, — тряхнул кудлатой бородой воевода, — и молод, и сноровист, и… — сделав многозначительную паузу, добавил, — и глазаст. Батюшка его — купец новгородский, и сам он, хотя и молод, а при торговом деле состоит.
15
Сыновец — племянник.
Ярослав входил в Кострому через Волжские ворота. На удивление, воротных сторожей он не увидел, а на вопрос: «Куда подевались воротные псы?» — проходивший мимо горожанин мимолетом бросил:
— С разбойными… и сами в разбой подались!
— А как же воевода Александр? Он-то куда глядел? — недоумевая, протянул Ярослав и тут же, правда уже другой костромич, пояснил:
— Сидит в тереме, заперся, глаз не кажет. Ватажники пригрозили, что на воротах повесят, коли веселиться мешать будет, вот он взаперти и сидит, — рассмеялся прохожий. — А ты откель такой любознательный выискался? — поинтересовался он в свою очередь.
— Новгородский я. По торговому делу.
— То-то говор приметный. Твоих земляков среди ватажников несчитано, поди, все… Вот к говору-то и привыкать начали.
— А где же их, земляков-то, искать?
— Так везде… Где хмельная брага льется, там и ищи. Тебе-то, чай, кого из знакомцев надобно? — спросил словоохотливый костромич, на что Ярослав доверительно спросил:
— Купца Анфима Никитича не встречал?
— Оно куда хватил: Анфима Никитича… Он у ватажников за воеводу. Правильный мужик, — похвалил прохожий. — Ты его на дворе купца Михаила Игнатича поспрошай. Да поспеши. Проходил я мимо, видел, во дворе купца людно, да и коней десяток топотят у коновязи.
— Спасибо тебе, добрый человек, — благодарно поклонился Ярослав.
Двор купца Михаила Игнатьевича Ярослав отыскал быстро. И правда, ворота были распахнуты настежь, а во дворе толпились десятка два мужиков.
Анфима Никитича Ярослав узнал не без труда: в Новгороде неприметный, здесь же он больше напоминал боярина — и одеждой, и осанкой, и поведением, и даже лицо стало строже, а взгляд оценивающе-властным. До Ярослава донесся его голос:
— Выводи коней! Со мной едет десяток Никифора. Остальные без надобности, — и, направившись в сторону ворот, нос к носу столкнулся с новгородцем.
— Никак Ярослав! Ну-у, дела… Ты чего здесь? — спросил он, не скрывая удивления.
— Здрав будь, Анфим Никитич, — поклонился молодец. — Меня батюшка послал… К тебе…
— Оно как. Но дело-то, чай, не спешное? Ты где стал на постой?
— На посаде. У батюшкиного знакомца, вернее родича, правда, дальнего…
— Поедешь со мной, — не терпящим возражения тоном произнес Анфим Никитич. — По пути поговорим. Эй, — обернулся он к следовавшим за ним ватажникам, — дать молодцу коня!
Выехав за городские ворота, десяток всадников направился берегом Волги.
— Так с чем тебя послал Тихон Семенович? — поравнявшись с Ярославом, негромко спросил Анфим Никитич.
— Батюшка прознал о походе на булгар… И что поход тот принес ватажникам прибыль немалую…
— Прибыль у купцов, у нас же добыча, — поправил Анфим Никитич.
— В общем, батюшка хочет получить хотя бы половину долга. Ведь за сотню, что батюшка оснащал, ты поручился.
— А почто твой отец заторопился? Уговор был расчет по осени произвести…