Ушла из дома и не вернулась…
Шрифт:
Пытаюсь скользнуть вдоль стенки в сторону двери. Но там толпа мальчишек. Раскидать их недолго. Но за спиной – Сева!
…Жаль, ногами работать нельзя – тесно…
Ну же, что он медлит? Прикидывает, будет ли это бой гладиаторов или резня младенцев? Вот и начали. Решился-таки…
Прямой Севы блокирую левой. Отвечать не спешу, мне тоже надо понять, с кем имею дело… Еще раз уйдем от удара. Не грубо так, ненавязчиво, чуть неуклюже. Вроде, он сам не попал. И еще… Какие злые у него глаза. Все-таки здорово
…Бьет грамотно. Совсем не просто играть с ним в поддавки. Но торопится, торопится. Что, надо скорее уложить меня на пол и начать топтать ногами? Нашли потеху. Не спеши, голубчик, еще не вечер! А дышит этот бугай ровно, двигается уверенно. Стоит поубавить ему спеси.
До чего же стали тяжелыми ноги. Где та легкость, что была лет десять назад. Класс боксера определяется работой ног…
…Скот этот Сева! Так и норовит попасть по затылку, ударить по почкам, боднуть головой. А мне приходится все время обтирать спиной стену. Но пусть уж лучше сзади стена, чем разгоряченная дракой орава.
Пьяные мальчишки что-то выкрикивают. Подбадривают Севу?
Хватит! Пора брать инициативу… Не ожидал? Едва увернулся, но мой кулак все же скользнул ему по уху. Оно тут же краснеет и вспухает… Добавим по корпусу – хватит тебе легко дышать! И еще…
Ага! Теперь ты стал осторожней? Закрылся плечом, опустил подбородок. Боксу он учился, это несомненно. И приемчики подленькие – с тех времен. За них-то его, наверное, и выставили из секции.
Надо пробиваться к двери на веранду. По времени раунд уже должен был бы кончиться. Но здесь перерыв не объявят. Если гонг прозвучит, то похоронным звоном. Проклятый коньяк! Комом стоит в горле, дышать трудно.
Как много их столпилось у двери…
…Все вспыхивает ярким светом и тут же темнеет. Заметил, собака, как я на секунду открылся. Тут же сбоку ударил. И локтем по скуле. Хорошо, что не в висок. Здоров, бык… Тяжелей меня на добрый пуд и моложе. Ему нужно меня голыми руками уложить, на радость мальчишкам. Вон как визжат.
Еще один сильный удар. Ниже пояса. Сгибаюсь и хриплю.
Толпа воет. Сопляки! Поставили на мне крест? Жалок, смешон, коряв. Они не поняли, что удар до цели не дошел.
…Пячусь к входу на веранду…
Пора! Дверь – вот она. Резко распрямляюсь и, толкнув Севу в плечо, разворачиваю его. Он не сразу понимает, что случилось. Почему я очнулся? Потом поймешь. Короткий шаг вперед, сильно бью по корпусу и он вылетает на веранду.
Оглядываюсь назад. Вовремя. Встречаю прямым в голову не в меру резвого мальчишку, решившего помочь приятелю. И тут же получаю удар сзади. В голове застучали молоточки. Нельзя отвлекаться! Не так уж много сил осталось.
Надо заканчивать бой. Я на пределе.
В глазах Севы слепая ярость. Отскакиваю в сторону, пропуская еще один удар мимо себя, и, схватив его сбоку за волосы, сильно бью в подбородок. Нам тоже кое-что известно за пределами правил…
Зубы его лязгают, я слышу этот звук, голова дергается под моей рукой. Отпускаю и бью еще раз, собрав все оставшиеся силы. Он отлетает назад и падает на застекленную стену веранды. Кто-то тонко кричит, сыплются разбитые стекла…
– Хватит!.. – между мной и входной дверью стоит Николай, держа в руках вилы с короткой рукояткой. Рядом еще двое.
Точно рассчитали. Силы мои уже кончились. А ребята уже не успеют…
Николай делает шаг ко мне. Его телохранители за ним.
Эх, и под рукой ничего тяжелого нет. Ну, давайте, давайте! Чего тянете?
И тут входная дверь распахивается, словно и не была заперта на замок. В проеме – могучая фигура Шуры Бойцова.
– Всем оставаться на местах! Брось вилы! Ну!..
Вместе с ним врываются на веранду наши ребята, участковый в форме…
Эпилог
– Чаю хочешь?
Светлана пожимает плечами. Интересно, это «да» или «нет»?
Я, на всякий случай наливаю.
Она сидит, закутавшись в мой пиджак. Надо же было девчонке что-то накинуть на себя?
Твоих родителей мы вызвали. Скоро подъедут. Почему-то не слишком радуется.
Они очень беспокоились о тебе.
Да-да, – безразлично отвечает она.
Ну, это мне совсем не понятно. Вообще-то с человеком, который рисковал собой ради того, чтобы ты осталась живой и невредимой, можно бы быть и любезней. А она сидит здесь добрых четверть часа и ни звука. Только междометия.
– Вы простите меня, – неужели поняла, что я думаю? – Но… как вам объяснить… Я не хочу домой.
Вот это номер? Сегодня точно – вечер сюрпризов! Думал, все кончилось там, в доме. Ан, нет!..
– За эти дни я много передумала. Ну, как вам это объяснить? В тот вечер я очень сильно испугалась. Когда услышала крик, подумала, что и со мной так… А этот, Николай, он говорит: «Хочешь в живых остаться, тогда поехали с нами…» Я бы попыталась убежать, вырваться. Но…
Она потянулась к стакану и сделала несколько больших глотков.
– …Я еще раньше решила не возвращаться домой. Не могу там больше. Нет, родители, они хорошие, да, интеллигентные, отца на работе уважают. Но им нельзя жить вместе! Они же ненавидят друг друга! Может, сами не понимают этого? Не знаю. Потому, что я – между ними. А мать любит меня, не потому, что любит, а назло ему. Чтоб всю свою энергию на меня выплеснуть, без остатка, а для отца ничего не оставить.
Она говорила все быстрее и быстрее, словно все то, что так долго хранилось у нее на душе, вот сейчас, здесь, в нашем казенном кабинете, прорвалось наружу.