Ускользающая мишень
Шрифт:
Но выстрела не последовало. Мягкий удар по голове погрузил ее в бессознательное состояние...
Глава третья
ПАВЕЛ ЛАГУТИН, СОБСТВЕННОЙ ПЕРСОНОЙ
Такого еще с ним не было! Безобразная, жирная Баба Яга пыталась его изнасиловать. Павел Лагутин задыхался под ее тяжелым горячим телом, она накрыла его полностью, и некуда было деться от этих настойчивых бесстыдных ласк. Невероятным усилием воли он сбросил ее и почувствовал упоительную прохладу, свежесть. Какой-то очень короткий промежуток времени он наслаждался легкими дуновениями ветра,
– Оставь меня, старая щука, в покое!
– заорал Павел и в то же мгновение проснулся.
Прямо напротив него, на другом конце необъятной тахты, сидела почти пожилая брюнетка и испуганно смотрела ему в лицо.
– Ну вот, здрасьте, - недовольно произнес он.
– Вы кто?
Лицо женщины удивленно вытянулось, и он моментально узнал ее.
– Это шутка, - быстро проговорил он, не давая бывшей балерине поводов для скандала.
– Мы с женой так иногда шутили.
– Не думаю, чтобы у вас была когда-нибудь жена, - покачала она головой.
– Надо же, - хмыкнул Павел, - попадание в самую точку. Но ведь кто-то же у меня был?
– Не думаю, - снова покачала она головой. Лагутин с интересом посмотрел на нее. Неужели она намекает, что он ее так и не трахнул? Тогда зачем же он пошел на эту долбаную презентацию, устроенную в управлении? Зачем снял эту уже немолодую женщину? Зачем привел ее в свою холостяцкую нору?..
– Послушайте, а что здесь происходило этой ночью?
Она пожала плечами:
– Ничего.
– Ничего?
– Ничего, - глядя на него невинными, глазами, подтвердила она.
Павел вспомнил Бабу Ягу и обвинил ее:
– И вы не пытались меня изнасиловать?
– Это невозможно в принципе, - нахально ответила она.
– Единственное, что я делала, - это укрывала вас одеялом, которое вы все время сбрасывали.
– Одеяло? Вот это, ватное?!
– Ему стало понятно происхождение ночного кошмара.
– В такую жару? Вы что, садистка?
– Вас всю ночь колотило.
– Это не от холода, дорогая, - сказал он ей.
– Просто я намешал спиртного. Она вдруг расхохоталась.
– Что это с вами? Она хохотала.
– Эй!
Она не могла остановиться.
– Девушка!
Она тут же заткнулась. Кажется, он задел ее больное место.
– Я вам не девушка!
– сердито сообщила она ему.
– Да?!
– неприятно удивился Павел.
– Но вы же сказали, что ничего не было.
Слава богу, она улыбнулась. Если бы у нее не оказалось чувства юмора, все выглядело бы гораздо хуже.
– Что это вас так разобрало?
– поинтересовался он.
– Вспомнила ваше вчерашнее поведение, - объяснила она.
Павел похолодел. Что он вчера там вытворял? Она внимательно следила за его лицом.
– Вспомнили?
– Послушайте, может быть, вы оденетесь?
–
– Спасибо, жарко, - отказалась она.
– Ну? Вспоминайте, вспоминайте!
– Черт!
– вскочил он и, обнаружив себя абсолютно голым, тут же бросился под одеяло.
– Кажется, я целовал вам ноги.
– Ну что вы, - улыбалась она, - это было так по-рыцарски! А что было после этого?
– Коктейль!
– вскричал Павел и застонал.
– Зачем я пил этот коктейль?!
– Знаете что?
– сказала она.
– Я сварю вам кофе, ладно? А вы вспоминайте. Где у вас тут кухня?
Павел улыбнулся. Ага! Кажется, наступил вполне подходящий момент.
– У меня есть другое предложение, - зловеще проговорил он.
– Тем более что кофе у меня нет. Что мы все "выкаем" друг другу? Ну-ка дай мне свою руку.
– Зачем?
– Предлагаю трахнуться на брудершафт...
– Наконец-то! Слова не мальчика, но мужа...
Через добрых полчаса они наконец отцепились друг от друга.
– Это нечто!
– выдохнула она, признавая очевидное.
Дыхание ее медленно восстанавливалось. У Павла - тоже. Он взял с тумбочки пульт и включил телевизор, стоявший напротив тахты.
Она изогнулась, как удовлетворенная кошка.
– Что хорошо, то хорошо, - промурлыкала она, - Я-то уж подумала, что интуиция меня подвела. Понимаешь, у меня на самцов нюх поставлен очень здорово.
По телевизору передавали новости. На Дунае бомбили мосты. Камеру установили в кабине самолета, и было хорошо видно, как сначала цель берется компьютером в квадрат, а затем - после нажатия кнопки - мост разлетается, словно игрушечный. Скорее всего, это были съемки Си-эн-эн, Павел так решил, потому что авторы не монтировали разговоры с перекошенными от ужаса лицами сербов.
Он невольно вздрогнул. В ушах его начал медленно нарастать пронзительный вой сирен...
– Что ты делаешь в следующую среду?
– спрашивала его тем временем лежавшая рядом женщина.
– Как насчет того, чтобы повторить все это?
Вой постепенно достигал апогея, заглушая все вокруг...
– Почему ты молчишь?
– спросила балерина.
У Павла округлились глаза, пальцы сжались в кулак и побелели. Он знал, что нужно перетерпеть еще несколько бесконечных секунд. Дернул же его черт включить телевизор и попасть именно на бомбежку! Сколько раз он давал себе слово больше никогда не смотреть новости...
– Ты можешь мне ответить?!
– заорала вдруг у него под ухом бывшая балерина.
Он посмотрел на нее так, как будто только что увидел.
Боль разжала свои тиски, медленно выпустила из своих холодных объятий...
– Ты видишь, что я занят?
– стараясь говорить спокойно, произнес Лагутин.
– Кстати, в следующую среду я тоже буду занят. Как и в другие дни. Я ясно излагаю?
– Хам!
– выплюнула она. Он смотрел на нее отсутствующим взглядом, он умел иногда так смотреть.