Условие Тьмы
Шрифт:
– Пф-ф-ф, ахаха! Хорошо, хитрец!
– звонко рассмеялась девушка, даже не пытаясь вырваться из цепких лап демона. Тот улыбнулся еще слаще, а после хищно облизнулся. Это была такая улыбка, после которой со склада все яблоки исчезают.
– Блин, ребят, меня от вас сейчас стошнит, - вставила я свои пять серебряников в эту сладкую идиллию. Раздражают они.
– Метатрон, нам обязательно пялиться на то, как эти двое будут целоваться за весь обоз яблок?
– Можем и пропустить этот момент, если хочешь, - великодушно разрешил ангел.
– В принципе, ничего важного тут больше не произошло в тот день. Разумеется, одними поцелуями эти двое не ограничились, и кое-что более существенное под этим деревом все же произошло. Так сказать, познали друг друга под Древом Познания, ахаха.
– Да обхохочешься, - огрызнулась я, кипя от гнева. Еще немного, и я стану зваться Суккорбенот, а не Аваритой.
– Мотай пленку, давай. Что там потом случилось?
– Потом некоторое время ничего не происходило, - начал рассказ Метатрон, а изображение вокруг стало быстро выцветать.
– Эти двое продолжали встречаться, их привязанность усиливалась с каждым днем, но никто не знал об этом. Так продолжалось до тех пор, пока однажды Ад не решил, что пришло время начать наступление. Все-таки у них были весомые причины считать себя вероятными победителями в этой войне. Ведь Самаэль был на их стороне.
– Звучит, как начало какой-то собачьей драмы.
– Так и есть, - вздохнул он, и картинка вокруг преобразилась.
Мы вновь стояли среди войска ангелов, но теперь они были одеты в сверкающие доспехи и держали в руках оружие. Дело явно происходило на небесах, но округу было просто не узнать. Белоснежные дворцы черны от копоти, кругом руины и тела погибших ангелов. Иногда здесь лежали и трупы демонов, но последних было гораздо меньше, поэтому было очевидно, кто проигрывает войну.
Я обернулась на шум позади и увидела невероятную картину. Горизонт был полностью черным от бесчисленных легионов, продолжающих свое наступление на Рай. Многие мои знакомые демоны были в авангарде, а о ком-то я только слышала, но их предводителя и его помощника узнала бы в любом случае.
Самаэль и Велиал.
Видеть этих двоих, идущих рука об руку, было так невероятно, что я даже моргать перестала. Высокий мощный Самаэль, и стройный нежный Велиал. Вот только если первый прямолинеен, как прямая линейка, то второй коварен, как молоко с селедкой. В любом случае, если эти двое спелись, то шансов спастись уже просто не было.
Рай был обречен, а апокалипсис неминуем.
Бесплотным духом паря над полем боя, я неотрывно наблюдала, как как мой слепой ангел, будучи грозным демоном, шагает по облакам в черных сапогах, переступая окровавленные тела ангелов, и от каждого взмаха его жутких мечей вокруг становится еще больше безжизненных тел. Велиал за его спиной был очень доволен вырисовывающейся картиной.
– Они так радуются, - цокнула я, обращаясь к своему проводнику.
– Еще не знают, к чему приведет их победа?
– Знают, - мрачно ответил Метатрон. Было видно, что эта часть воспоминаний самая тяжелая для него.
– Тогда они оба хотели, чтобы все это наконец закончилось. Велиал больше всех желал уничтожить мир. В людей и их способность победить свои грехи он, разумеется, не верил, а ждать дальше просто не желал. Эта война была для него единственным способом разрушить творение Бога окончательно и бесповоротно.
Это странное и очень необычное для меня чувство. Я знаю что происходит, знаю, к чему это приведет, но не могу отделаться от чувства Наблюдающей-за-судьбой-мира. От меня вроде ничего и не зависит, но почему-то кажется, что зависит. Это такое чувство, когда становится плевать ангелы мы или демоны. Мир на грани краха, и ощущение апокалипсиса, который вот-вот свершится прямо на твоих глазах, дает чувство, что все сущее - твое, и оно вот-вот будет уничтожено врагами.
– Чувствуешь это?
– вдруг тихо спросил Метатрон, вырывая меня из подобия транса.
– Это?
– сморгнув видение конца света, непонимающе переспросила я.
– Самаэль, которого ты любишь, собирается уничтожить мир.
– Метатрон кивнул на приближающуюся орду, а потом насмешливо спросил: - Ты любишь его все так же сильно?
– М-м-м... да. Да, люблю. Но это не значит, что я не встала бы у него на пути, - честно призналась я, и это действительно были те чувства, которые я сейчас испытывала, глядя вниз.
Метатрон рассмеялся, и картинка внизу преобразилась. Это все еще было то же поле боя, только оно дошло до огромных ажурных врат, сотканных из миллионов тончайших золотых нитей. Очевидно, это были те самые легендарные Райские врата.
Вот только великолепие этого зрелища убивал вид бесчисленных крылатых тел на земле.
В воздухе удушливо пахло кровью и было до жути тихо. У самых врат с полным невыразимой боли лицом стояла одна единственная фигурка. Совсем безоружная, она смотрелась и нелепо, и странно, и почему-то сильно. Шесть белоснежных крыльев сверкали на солнце, ослепляя своим великолепием, а я вдруг вспомнила, что за все это время за пределами Рая не видела в той битве ни одного архангела.
Они что, все внутри?
– Верно, - сказал Метатрон, будто прочитав мои мысли.
– Архангелы все были внутри Рая, на бой никто не вышел.
– Но почему?
– озадаченно нахмурилась я. Неужели они струсили? При всем моем неуважении к этим нимбастым, Михаил кажется кем-то очень благородным. Кем-то, кто не побоялся бы выйти в одиночку против всех легионов, кто дорого бы продал свою жизнь, кто держался бы с достоинством до самого конца.
– Потому что я приказал, - легко ответил ангел.
– Если бы я их отпустил, они бы просто погибли. И вот этот эпизод мог бы вовсе не произойти. Был лишь один ангел, способный остановить легион.
А внизу тем временем драма набирала обороты. Самаэль с всей адской ордой и Велиалом за спиной дошел до самых врат и остановился напротив Ханиэль. Двое смотрели друг другу в глаза, и многое уже не требовало слов, но все же их нужно было сказать, поэтому архангел начала первой. Сжав кулаки, она ожесточила сердце и твердо произнесла:
– Уходите. Вы не можете здесь находиться.
– Милая... ты прогоняешь меня?
– чуть прищурившись, нежно улыбнулся демон. Улыбка сладкая, как яд, проникала в сердце, отравляя его и лишая воли.