Усмешки Клио
Шрифт:
Есть в жизни мелких грызунов такая особенность: в удачный, кормный год размножаются неимоверно, чуть не в геометрической прогрессии. Потом вступают в дело природные регуляторы численности – начинаются эпидемии, вернее, по-научному, эпизоотии. А прошлый, сорок первый, год стал для полевок не просто кормным, это был для них небывалый праздник сытого живота – отсеялись-то удачно, а уборочную сорвал подлец Гитлер.
И обезлюдели, и опустели наши штабы буквально накануне решаюшего наступления. Например, в штабе 65-й армии генерала Батова, находившейся на самом острие удара, от укусов и заражения продуктов слегли с туляремией 80 процентов штабных офицеров и обслуги, были и смертные случаи. У нашего знакомца
На передовой штабных недолюбливали традиционно, по окопам поползла (шепотом, на ухо) злая шуточка: «А где штабные крысы?» – «Да их съели штабные мыши...»
Но как фронтовики штабы порой не ругают, а без них не больно-то понаступаешь...
Не знаю, как отнеслась Ставка к сообщению о мышиной диверсии. Может, тоже посмеялись. Поначалу. Но те десять дней, на которые было отложено наступление, были использованы с максимальной эффективностью. Из Москвы немедленно полетели бригады лучших медиков, в избытке снабженные лекарствами и вакциной для прививок от туляремии. С других фронтов и из тыла срочно перебрасывались офицеры для укомплектации опустевших штабов. Про отраву и прочие истребительные штучки и говорить не приходится – против хвостатых изменников Родины развернулась самая натуральная антипартизанская война.
Но злокозненные полевки, пользуясь многократным численным преимуществом, продолжили боевые действия. Перенесли направление главного удара со штабов на боевые порядки полков, батарей и эскадрилий. Особых потерь личному составу вторая атака не нанесла, люди были экстренно привиты.
Так грызуны, как им и положено, усиленно начали грызть материальную часть, начиная с боевой техники и заканчивая сапогами и ремнями. Ну, положим, танк или пушку не больно-то погрызешь, тут алмазные зубы иметь надо. А вот самолеты более уязвимы, и аэродромные техники сбивались с ног и не спали ночами, восстанавливая к новому назначенному сроку поврежденные обшивки и сожранную изоляцию проводов. О серьезности размеров второй диверсии говорит тот факт, что Роккосовский на второй день наступления, когда войска его фронта рвались вперед, захлопывая мышеловку для Паулюса, – в этот решающий момент командующий находил время поинтересоваться, какая обстановка позади, на мышином фронте...
...Как и в случае с Руденко, военная удача не подвела наших. Гитлеровцы, маниакально штурмующие Сталинград, не сумели в подаренные мохнатыми союзниками десять дней заметить и оценить мощь и масштабы нависшей над головами лавины...
Кстати, мне не встречались упоминания, страдали ли от подобной напасти немцы, державшие фронт в степных районах. Едва ли. Они народ педантичный и запасливый. До сих пор красные (и черные) следопыты находят среди их останков упаковки с окаменевшими презервативами – каждому солдату выдавались регулярно, чтоб не подкашивали армию венерические заболевания. И коробочки с дустом – против окопных вшей. Наверно, и от мышей уж чем-нибудь запаслись... По крайней мере, битые их генералы между причин своих поражений, наряду с бездарностью Гитлера и русским морозом, агрессивность наших мышей не упоминают.
А еще интересует меня один вопрос: среди прочих влияющих на войну факторов изучают ли в Академии нынешнего Российского Генштаба жизнь и сезонные миграции полевых мышек?
3. Как ловили Паулюса
Ставили капкан на зайца, а угодил в него медведь. Как вспоминает в своих мемуарах Чуйков, командарм легендарной, удержавшей Сталинград 62-й армии, поначалу наше командование было уверено, что в захлопнувшейся ловушке оказалось восемьдесят тысяч гитлеровцев, самое большее – сто тысяч. И лишь потом удостоверились, что в кольце вся 6-я германская армия – треть миллиона солдат и офицеров. Причем со всем штабом с генералом-полковником Паулюсом во главе (в фельдмаршалы Гитлер произвел его незадолго до сдачи в плен).
Перебирая причины своих поражений, генералы вермахта уверяют, что ослушайся Паулюс приказ фюрера – занять круговую оборону и ждать подхода Манштейна, – и шестая армия могла легко прорвать в двадцатых числах ноября неплотное еще кольцо окружение. Не знаю, не знаю, после драки кулаками махать все мастера... Более логична точка зрения наших военачальников: да, прорваться могли, но в открытой, уже заснеженной степи эта группировка была бы разрезана на части и уничтожена за несколько дней, и не могла бы сопротивляться два с лишним месяца, как сопротивлялась, укрепившись в руинах и подвалах Сталинграда.
Но как бы то ни было, немцы попали в мешок и выбраться не сумели – через пару недель кольцо укрепилось настолько, что все последующие попытки 6-й армии пойти на прорыв кончались плачевно. Да и не способны были они на мощный прорыв – началась острая нехватка провианта, горючего и боеприпасов.
Провалился обещанный Герингом воздушный мост, провалилась деблокирующая операция Манштейна. Не сами собой, конечно, провалились. Наши ребята, погибавшие, но не отступившие в заснеженной степи под Котельниковым и в ночном сталинградском небе, их провалили. 6-я армия была обречена.
Но штаб и Паулюс, ставший фельдмаршалом, теоретически, могли ускользнуть. И в Ставке очень опасались Паулюса упустить. И в самом деле, фельдмаршала в плен взять почетно, это не фельдфебеля повязать, не в каждой войне такое случается.
И полетели к Роккосовскому, в штаб Донского фронта, добивавшего окруженную группировку, одна за другой шифрованные радиограммы из Ставки. Например, такая: по сведениям агентурной разведки, в лесистом овраге возле учебного аэродрома спрятаны три самолета «Хенкель», приготовленных для эвакуации Паулюса со штабом. Уничтожить, воспрепятствовать, не допустить.
Не верю. Не верю, что под бомбами и снарядами в осажденном Сталинграде сидел при штабе Паулюса какой-то наш Штирлиц. И в то, что где-то рядом, в руинах, пряталась с передатчиком радистка Кэт, стучавшая шифровки в Москву, тоже не верю. Гораздо вероятней, что рождались эти «агентурные сведения» в высоких московских кабинетах. Мучилась над довоенной картой города и морщили лбы: а вот как еще мог бы сбежать Паулюс?
Авиаразведка докладывает Роккосовскому: никаких «Хенкелей» в том овраге нет и быть не может, перепаханы и он, и аэродром бомбами и снарядами основательно, от леса одни воспоминания остались... Так-то оно так, но если командующий фронтом на директиву не отреагирует, а Паулюс умудрится как-то ускользнуть, то мало Роккосовскому не покажется... И бомбардировщики летят вываливать многие тонны бомб на этот, собственно, никому не нужный овраг.
А тут Ставку новая мысль посещает: по сведениям агентурной разведки, готовится выход Паулюса со штабом из города по сетям городской канализации. Уничтожить, воспрепятствовать, не допустить.
И вот уже срочно снимаются с передовой лучшие разведчики фронта – искать засыпанные входы в канализацию и ловить в ней Паулюса…
Москва не унимается: по сведениям агентурной разведки, будь она неладна, самолет Паулюса взлетит с городского стадиона. Летчики уже и результаты фотосъемки командующему показывают – не годится ни один из сталинградских стадионов для такого дела, все воронками изрыты, обломками засыпаны. Но Москве видней – полетели, проутюжили еще раз бомбами...