Уснуть и только
Шрифт:
Она увидела девушку с длинными развевающимися черными волосами, диким взглядом странных, светящихся в темноте глаз, сжимающую в длинных пальцах склянку с темной жидкостью. Но эта девушка еще была невинна, она еще не переступила невидимой черты. Пусть она смешивала любовный напиток, пусть колола ножом баранью кость, приказывая Роберту Морли явиться в Мэгфилд, – но до сих пор она еще по-настоящему не прибегала ко всей мощи таинственных и темных сил. Однако сейчас, в этом пустынном месте, Дженна должна была ступить на тот берег, откуда, она знала, уже нет возврата. Она понимала, что уже никогда
Дженну охватило безумие и, не думая больше о последствиях, она поставила флакон на землю в центр круга. Затем, отчасти потому, что промокла до нитки, отчасти потому, что считала это необходимым условием ритуала, девушка сбросила одежду и долго стояла, подняв руки к небу, под холодными струями дождя – длинная, стройная, обнаженная. Потом она медленно и плавно начала танцевать.
То, что младший брат лорда Морли неожиданно приехал в Бэйнден и занял комнату, по старинному праву и обычаю принадлежащую хозяевам Глинда, отнюдь не радовало Ричарда Мсйнарда, нынешнего арендатора большого дома. В самом деле, это досадное вторжение нарушало устоявшийся порядок его жизни, и он заранее был раздражен, ожидая капризов и требований привыкшего к комфорту гостя.
Теперь ему придется готовить еду – в то время как сам он обычно ел очень мало, довольствуясь чем придется, предпочитая каждый вечер потихоньку на пиваться и дремать, сидя у очага. Ибо Ричард не торопился ложиться в постель, боясь многочасовых ночных бодрствований, когда он становился уязвимым для Смуглой Леди.
В первый раз он увидел привидение в тот день, когда поселился в Бэйндене. Это было одиннадцать лет назад, в 1598 году. Вначале он арендовал дом и землю на семь лет, но когда срок истек, продлил аренду, поскольку к тому времени был уже полностью захвачен своими особыми, странными отношениями с этим местом. Для Ричарда в этом доме таилось что-то бесконечно пленительное и в то же время невыразимо ужасное.
С самого начала его потрясло то, что, хотя Бэйнден был ему совершенно незнаком, местность вокруг дома казалась узнаваемой. Особенно его притягивал и в то же время пугал странно безмолвный лес, весной становящийся синим от колокольчиков. Царящие в этом месте тишина и неподвижность, отсутствие даже самого слабого дуновения, казавшиеся замершими деревья наполняли его сердце непреодолимым страхом Когда Ричард ходил туда, то обязательно брал с собой по крайней мере двух собак и, швыряя палки, заставлял их бегать туда-сюда и лаять, Чтобы нарушить невыносимую тишину.
Совсем по-иному обстояло дело с привидением. В первый же день он увидел ее возле окна верхнего этажа и принял за одну из служанок. Потом столкнулся с ней на лестнице и прошел мимо, все еще считая ее прислугой. Ричард успел разглядеть красивое, но омраченное печалью лицо и блестящие темные волосы, прядь которых выбилась из-под белого чепца. Она проплыла совсем близко от него, обдав ледяной волной. Этот могильный холод и то, что она двигалась совершенно беззвучно, так подействовали на Мейнарда, что у него волосы встали дыбом. Обернувшись, он увидел, как она исчезла в стене, и услышал скрип несуществующей двери.
От ужаса он едва не потерял сознания. Он, Ричард Мейнард, обычный, средней руки английский фермер, вынужден был сесть посреди лестницы на одну из ступенек, чтобы хоть немного овладеть собой и привести в порядок свои чувства. Самым странным было то, что когда он, как бы между прочим, в разговоре со слугами упомянул о том, что дом посещают призраки, тс в недоумении взглянули на него.
– Как же это может быть, хозяин? – сказал один из них. – Дом-то совсем новый.
– Да, но, по-видимому, он построен на месте старого, более древнего жилища?
– Вообще-то правда. На Бэйнденском холме испокон веку стоял дом.
После этого призрак с печальным лицом стал встречаться Ричарду но всех уголках дома, даже в спальне. Потом Мейнард понял, что никто, кроме него, не видит привидения; что оно является исключительно ему.
Порой, в самый темный и одинокий час ночи, он слышал его глухие стоны и рыдания – долгие, бесконечно жалобные, полные невыразимого отчаяния. В таких случаях Ричард сразу же зажигал столько свечей, сколько мог найти, спускался из спальни вниз, к очагу, и дремал там до рассвета. Вот и сейчас, сидя возле огня и попивая домашнее пиво, Ричард от души надеялся, что нынешней ночью Смуглая Леди – так он прозвал ее – будет вести себя тихо и не потревожит сон Роберта Морли.
Когда он, наконец, заснул, сидя в кресле, то и во сне увидел ее. Ему снилось, будто вслед за Смуглой Леди он вышел из Бэйнденского дома и напрямик, через поле, идет к лесу. Но там, на опушке, он вдруг испугался и оглянулся в поисках своих собак. Их нигде не было, а вместо них он увидел белого кота Дженны Кэсслоу, трущегося об его ноги. Даже во сне Ричард успел отметить, какое это чудное создание – белое, как снег, с невиданными для животных чисто-голубыми, без малейших проблесков зелени, глазами.
Ричард проснулся внезапно, каждый нерв его был туго натянут, но в Бэйндене царила тишина. Тем не менее он встал, чувствуя, что, хотя еще совсем темно, примерно через час наступит рассвет и на его ферме снова закипит жизнь. Даже не подумав о том, чтобы положить в рот хоть крошку съестного, Ричард завернулся в грубошерстный плащ и вышел из дома, навстречу хмурому пасмурному утру.
Дождь прекратился, но ветер завывал яростнее, чем прежде. На минуту Ричарду захотелось вернуться, но он был слишком строгим и придирчивым хозяином, чтобы лишить себя ежедневного удовольствия наблюдать, как в темноте плетутся на ферму его работники.
Опустив голову, Ричард брел вдоль поля и вдруг замер в изумлении – навстречу ему из темноты двигалась закутанная в плащ женская фигура. Несколько секунд он недоумевал, кто бы это мог быть, но потом по высокому росту понял, что это девчонка Кэсслоу бродит в одиночестве по лесам и лугам, даже не дождавшись рассвета.
Ричард бесшумно сошел с тропинки и спрятался за деревом. Дженна прошла совсем рядом, так его и не заметив. Когда она проходила, порыв ветра вдруг раздул полы ее плаща – и у Ричарда полезли на лоб глаза, когда он увидел высокие полные груди и длинные стройные ноги. Если не считать плаща, девчонка разгуливала нагишом!