Успеть до радуги
Шрифт:
За спиной плавно вставал такой знакомый по одной из моих экскурсий красно-черный клубящийся гриб. Выходило так, что поворачиваться нужно было как можно быстрее. Попасть под радиоактивный дождь в мои планы не входило.
Собственно, этот «бабах!» и был той частью плана, которой я забыл поделиться с хозяином яхты и его командой. Менее всего я сейчас нуждался в волкодавах на хвосте. Прокол случился только в одном. Не зная ни принципа движения яхты, ни топлива, которое она использует, я заминировал ее так, чтобы иметь полную гарантию молчания экипажа. Ну, кто ж знал, что этот корабль так же полон секретов, как и та коробочка, которая лежала в моем рюкзачке.
Кстати,
Так вот. Вещество таблетки провело своего рода инсталляцию нескольких языков, установив не только логические, но и эмоциональные связи между собой и ранее накопленными знаниями. Все произошло так, словно у меня теперь появилось еще шесть родных языков. И они стремительно заполняли семантические пробелы, как будто вещество таблетки все еще действовало. А может, и в самом деле действовало. В общем, я жаждал новых знаний, причем быстро и на халяву. Единственная причина, по которой путь мой не был отмечен пустыми облатками от таблеток, это не вполне ясный механизм их действия. Ведь нельзя же проглотить их целую пачку и не расплавить мозги от такого количества новой информации.
Я быстро шел по дремучему лесу, похожему на тайгу, в тщетной попытке догнать уходящее солнце. Забравшись на очередной холм, я расстелил карту для сверки маршрута. Ориентиры – высокая пальцеобразная гора и шпили арлинговской столицы Дайвира – были там, где им и полагалось быть.
Я перевел бинокль на восток и увидел рой летательных аппаратов, прочесывающих местность вокруг места катастрофы концентрически расходящимися кругами. Интересно, кого они ищут? Все, посидели, и хватит.
К закату я добрался до места, которое сам для себя обозначил, как «точка-ноль». Отсюда, с подножья склона, начиналась самая неприятная часть дороги. Так необходимая мне база стояла на отвесном обрыве плоскогорья. Обходы были еще хуже, ибо склоны были еще круче или более осыпные. Поэтому мне оставалась единственная дорога. В этом месте весенняя река прорезала узкую щель в скале, с которой водопадом лилась в долину, тем самым сильно уменьшая высоту, на которую мне нужно было забраться, и при этом отполировав мою будущую дорогу почти до гладкого состояния. В общем, выбор: или двести метров по нормально-шершавой стене, или тридцать по гладкой.
Поднявшись по короткому участку старого русла, я вплотную подобрался к стене. Нормальная стена, отполированная почти до блеска сезонным водопадом.
Быстрый альпинист – мертвый альпинист. Медленный – тот, кто сидит дома.
Я разделся до трусов, благо было совсем тепло, и покидал барахло в раздувшийся рюкзак. Потом попытался приладить его поудобнее и так, и сяк, но ничего не выходило. Вздохнув, я его снял, вытряхнул на камни содержимое и полностью перепаковал..
Опять надел. Уже лучше, хотя все равно плохо. «Ах, была бы веревочка», – подумал я ожесточенно. Но нет веревки. А раз нет, то и жалеть, стало быть, не о чем.
Я посмотрел еще раз на гору слева (черт, метров сто пятьдесят-двести) и прямо у подножья сел в «лотос».
Сначала тонкой иглой, а затем
Потом я начал скручивать свет, тонкой спиралью выталкивая его наружу, туда, к стене. Сразу появилось ощущение предательского холодка, заструившегося по коже. Тело, как могло, протестовало против такого расхода жизненной силы. Подавив или отключив все, что мне мешало, я продолжил. Скользя по граниту тонким светящимся жгутом, свет, как живой, взбирался все выше и выше, пока не скрылся за изломом стены.
Старый трюк, известный мне с давних времен и позволявший делать материал чуть шероховатее, был сильно модифицирован мною. Правда, еще не опробован.
Вот и веревочка готова. «Ну, что? Поехали?»
Цепляясь за несуществующую веревку, я как мог быстро полез вверх, ибо она, в отличие от настоящей, достаточно скоро исчезнет.
Я почти успел. До среза стены оставалось всего метров десять, когда жгут завибрировал и «потек». Я едва успел найти какую-то щель и вцепиться в нее мертвой хваткой, как жгут с тихим шелестом истаял в вечернем воздухе.
Теперь на руке был вес не только моего тела, но и рюкзака. И было бы полбеды, если б я видел хоть какую-нибудь опору. Но ее-то как раз не было. Поэтому я изогнулся, положил левую руку поверх правой и подтянулся как можно выше. Абсолютно гладких стен не бывает, как говорил мой Учитель. Я провел ладонью по стене и остановил ее там, где камень мне показался… ну, мягким что ли. Вряд ли я смогу словами описать, какого рода ощущение дает камень, готовый принять вашу энергию.
Найдя как раз такое место, я плотно прижал ладонь к поверхности и начал понемногу погружать руку в камень. Ладонь ушла неглубоко. А мне, кстати, глубоко и не надо было. Рука, намертво приросшая к граниту, была надежной опорой, на которую я перенес вес тела. Так и пошел дальше, отвоевывая у скалы сантиметр за сантиметром. Но скоро и эта лафа кончилась. Я выдохся окончательно и бесповоротно. Установившийся энергобаланс позволял мне надежно держаться на скале неограниченно долго. И только. На собственно подъем сил уже не было. Вспомнилось неожиданно, как Учитель говорил в ответ на бесконечные «как» и «почему»: «Не можешь изогнуться сам, изогни мир вокруг себя». Выхода не было. Я пару раз коротко вздохнул и начал погружаться в транс.
Мелькнули какие-то невнятные картинки, но подходящей не было.
И тут же я вспомнил, как в одном из моих любимых фильмов каскадер лезет по вертикальной стене здания, оказывающейся в итоге едва отклоненным от горизонтали макетом.
Внезапно я рассмеялся, представив, как некая камера сейчас отъезжает назад, и оказывается, что это вовсе не скала, а конструкция из тряпок и досок, лежащая на земле. Потом я встаю и иду по этой конструкции вперед, пока не спотыкаюсь об ее край…
Удар был страшен.
Я очнулся, когда было уже совсем темно. Приподняв голову, посмотрел назад. Выходило, что, пролетев над срезом скалы шесть метров по горизонтали, я головой врезался в камень на самой вершине.
Уж изогнул так изогнул… Вообще-то, строго говоря, это все номера на грани фола. Единственная мысль, да что мысль, даже тень мысли сомнения – и все, не отскребут.
Рюкзак лежал рядом, подняв порванные лямки вверх, как сдохший пес. Оставалось немного. Еще два часа пути, и из последних сил я вполз на одну из скал.