Устрашители
Шрифт:
Довелось опять подхватывать бывшую невесту. Китти принялась рыдать.
— Ну-ну, — произнес я примирительно. Минуту спустя она застыла в моих объятиях, напряглась, подняла полные ужаса глаза:
— Тебя не отпускали, верно? Ты бежал! А эта гадина Дуган вот-вот явится, ужин притащит! Он уже запаздывает. Быстрее, нужно успеть, пока...
— Позабудьте о Дугане, сударыня. Мы с ним уже побеседовали не без приятности. Покорный слуга смиренно умолил голубчика не являться. Ни сегодня, ни завтра — никогда вообще.
И, прежде
— Но прежде, чем вырваться со мною вместе в туман и холод, изволь ответить на несколько вопросов — и правдиво, заметь. Ежели ты на моей стороне, какого лешего приволокла меня сюда при содействии милой хромированной «Астры» тридцать восьмого калибра?
— Астры? Ах, да, пистолет...
— Он самый, — подтвердил я. — Он, родимый.
— Я не хотела, чтобы он делал это, — сказала Китти, по-прежнему прижимаясь ко мне. — Пыталась убедить, отговорить...
— Кого? Она поколебалась.
— Ты уверен, что... Дуган сюда не придет? Я дрожу, даже когда он приносит ужин, а теперь...
— Пояснил ведь: забудь о Дугане. Кто велел отвезти меня в санаторий?
— Человек из Вашингтона... Умоляю, давай поговорим позже! Уведи меня куда-нибудь!
— Какой человек из Вашингтона?! Китти всхлипнула:
— Тот... самый... на которого ты работаешь...
— Ты велел мне тотчас обратиться к нему, если стрясется неладное... И я обратилась... Обратилась. После катастрофы набрала названный тобою номер...
— Говори.
Китти назвала. Я заставил ее повторить еще раз и успокоился.
— Понятно. Имя человека?
— Полного имени я не знаю. К нему обращаются просто «Мак». Милый, пожалуйста, пожалуйста, уведи меня! Хотя бы платье разыщи, чтобы я могла одеваться и рассказывать одновременно!
— Стало быть, Мак, на которого я работаю, — задумчиво произнес покорный слуга, — распорядился бросить меня волкам на съедение... Славный малый.
Китти высвободилась и отступила. Заговорила очень быстро, словно боялась не успеть:
— Он сказал: это прискорбное, и все же неизбежное решение; сказал, тебя учили противостоять... нажиму. Сказал, это единственный способ узнать, где находится... логово. А мне велел досконально повиноваться приказам противников. Иначе полностью потеряю их доверие, и вся работа полетит кувырком, пойдет насмарку. Если бы... если бы я не вручила тебя Дугану, попыталась уберечь, они тут же поняли бы: я вовсе не приверженка великой цели, ради которой заплатил жизнью мой муж!
Китти беззастенчиво утерла нос рукавом халата.
— Ну разыщи же хоть что-нибудь вместо этого грязного рубища! Дуган, кажется, вынес мои вещи в соседнюю комнату... Ну, пожалуйста!
Я впервые услыхал о том, что целомудренная Китти успела изведать супружество, но время для естественных расспросов было неудобным. Точнее, времени вообще не было. Китти глаголила сущую, золотую, девяносто шестой пробы истину: следовало уносить ноги. Покорный слуга оставил без присмотра двух свежеиспеченных мертвецов, и обнаружить их могли с минуты на минуту.
— Разумеется, — признал я. — Потерпи чуток, сейчас отыщу.
В маленькой комнате надзирателя, меж разнесенными по сторонам коттеджа палатами, я наткнулся на шкафчик, содержавший розовый брючный костюм Китти, ее туфли, а также весьма тонкое, кружевное и любопытное белье, которого я не удостоился чести видеть раньше, в клинике Принца Руперта. Когда я вернулся, Китти отсутствовала. То есть в палате отсутствовала. Из ванной доносился шелест включенного на полную мощность горячего душа.
Хм! Ежели дама способна волноваться по поводу своей телесной чистоты, особо волноваться о самой даме отнюдь незачем. Я толкнул дверцу и застал Китти в чрезвычайно пикантном виде. Но при нынешних обстоятельствах мне было вполне безразлично, являет невеста ослепительную наготу, подобно Афродите Андиомене, или предстает закованной в стальные латы, на манер Жанны д`Арк.
— Разреши узнать, какой именно цели?
— Что? Китти потянулась к полотенцу.
— Твой муж заплатил жизнью во имя великой цели, верно?
Китти яростно вытирала волосы.
— Да ради ПНП окаянной погиб! — ответила она с раздражением. — Партия народного протеста, будь она четырежды неладна! Что, не слыхал?
— А-а-а! Шайка, подкладывающая бомбы на паромы и в тому подобные многолюдные места?
Китти кивнула. Я подытожил имевшиеся данные:
— Получается, муж состоял членом достойной сией организации, пал при выполнении революционных обязанностей, а ты внедрилась в банду? Я верно рассуждаю?
— Вполне. Эти скоты убили Роджера. О, да, мне внушали, будто смерть мужа приключилась в итоге несчастного случая, недосмотра или просчета — не помню. Твердили, что Дэн Маркет оплошал. И я, конечно, притворилась, разыграла доверчивость, всплакнула... Видишь ли, Роджеру и они сами, и вся их мерзость уже поперек глотки стояли! Он собирался... как вы, американцы, выражаетесь? — выдать ПНП с потрохами. И, конечно, отступника немедля обезвредили. Вот я и решила собрать нужные доказательства... втеревшись в славные ряды...
Отшвырнув полотенце, Китти ухватила со стеклянной полки над умывальником расческу и принялась, охая и морщась, распутывать и приглаживать влажные пряди.
— Роджер погиб на востоке, в Торонто. А меня, разумеется, отрядили к западному побережью, дали несколько ничего не значащих поручений. Девочка на побегушках... Проверяли надежность новообращенной. Но, увы, так и не поверили полностью; никогда, пожалуй, не поверили бы. Я поняла: собственными силами не справлюсь. Потихоньку позвонила одному из следователей, опрашивавших меня после того... взрыва, офицеру королевской конной. Россу. Да ты видал его в Принце Руперте! И попросила защиты и помощи.