Утес Бьёрна

Завгородняя Анна Александровна

— Ну, прощай, — сказал Сингурд после недолгого молчания, — Я вижу, ты торопишься, поэтому не буду отнимать твое время, — я услышала, как купец и его люди возвращаются на свой корабль, — Удачного пути! — напоследок крикнул Сингурд Йорвану.

— Да, и тебе тоже, — ответил тот. Корабли расплылись в разные стороны. Я почувствовала, как вместе с Сингурдом от меня уплывает надежда на спасение.

Через неделю пути решено было сделать привал, чтобы пополнить запас свежей питьевой воды. Корабли причалили в небольшой лагуне. Разбили лагерь. Меня со связанными руками спустили за борт, и я оказалась по грудь в холодной морской воде. Выбравшись на песок, почувствовала, как ноет рана под лопаткой. За неделю, которую я пролежала на тюках, рана затянулась, мое здоровье стало постепенно восстанавливаться, но по утрам я все еще ощущала слабость. Оказавшись на берегу, я прошла в лагерь и села на поваленное дерево, устало вытянув

ноги и предоставив солнцу просушивать мою одежду прямо на мне. Что ж, мне такое было не впервой. Вокруг суетились люди. Разбивали шатры, разводили костры. Стук топора и голоса смешались с шумом моря. Солнце клонилось на закат, погружаясь в сбитые у горизонта облака, окрашивая их в оранжевый оттенок. Совсем скоро мы прибудем в Харанйоль, поняла я. Йорван плыл по маршруту отличному от того, которым следовал Сингурд. Мы миновали речную излучину и обогнули все те города и деревеньки, где Сингурд останавливался для торговли. Морем это оказалось намного быстрее, да и привалы делали нечасто. Не то, чтобы Йорван особо торопился домой, но и не медлил. Я не боялась предстать перед Хельгой, хотя прекрасно понимала, чем для меня может и, скорее всего, закончится эта встреча. Надежда на побег таяла с каждой минутой, проведенной на корабле Йорвана. За мной следили очень тщательно и я, не желая больше оказаться за бортом, привязанная, словно наживка для рыбы, сдерживалась от необдуманных шагов, все еще надеясь, что возможно, представится более удачный случай. Сейчас я сидела на дереве и оглядываясь по сторонам, прикидывала, не удастся ли мне совершить сегодня то, что не получалось ранее. Но каждый раз я натыкалась на взгляд Утира. Даже когда он был чем-то занят, я знала, что он всегда начеку и словно следит за мной каким-то боковым зрением. На корабле он тоже постоянно находился рядом. Огромный, страшный, он, даже находясь от меня на отдалении, давил одним своим присутствием на мое сознание. Я внутренне сжималась от его косых взглядов, равнодушных и холодных.

На ночлег меня положили около костра. Утир лег рядом и перед тем, как заснуть, шепнул:

— Даже не вздумай выкинуть какую-нибудь глупость. Я сплю чутко и в случае чего тебе несдобровать.

Я отвернулась к нему спиной и положила под голову связанные руки. Одежда на мне толком не высохла и неприятно холодила тело, особенно, когда налетал с моря легкий ветерок. На мое счастье, ночь выдалась теплая и сухая, даже не смотря на то, что небо к вечеру затянуло облаками. Я долго лежала без сна, пока не поняла, что весь лагерь спит. В воздухе вперемешку с шумом прибоя раздавался храп и сопение огромного количества уставших мужчин. Йорван и несколько его приближенных устроились в шатре, после хорошей попойки они дрыхли без задних ног. У костра остались только караульные, в число которых входил и Утир. Пока он спал, двое сменщиков тихо перешептывались, но о чем, я не слышала, да и честно говоря, мне было как-то все равно. Когда я почувствовала, что начала согреваться, на меня стала постепенно наплывать приятная дрема. Но когда я, закрыв глаза, уже собиралась отдаться в объятия сна, я услышала тишину. Насторожившись, поняла, что мужчины у огня затихли. Мне это показалось несколько странным, неужели, они уснули, подумала я. Утир, лежавшие совсем рядом стал просыпаться. Я отодвинулась от него подальше, но он, внезапно тихо охнул и медленно лег на свое место. Я перевернулась посмотреть, что случилось, и увидела рядом с собой темный мужской силуэт. Отблески костра светили ему в спину, и его лицо оказалось полностью в тени, но то, что он был не из числа дружины Йорвана, я это поняла сразу, когда мой взгляд упал на Утира. Мужчина лежал кверху лицом в какой-то неестественной позе. Его широко распахнутые глаза смотрели в небо, а горло было черно от заливавшей его крови. Я хотела было закричать, как мне тут же зажали рот, и я услышала шепот возле своего лица.

— Дара, успокойся, — голос был до боли знакомым. Я не верящим взглядом посмотрела на стоявшего возле меня на коленях мужчину. Он отнял руку от моих губ и подхватил меня на руки. Из темноты выскользнула еще одна тень и сделала моему спасителю знак рукой. Он кивнул и, стараясь ступать бесшумно, быстрым шагом пошел прочь от берега, унося меня от Йорвана из его лагеря. Я обхватила его за шею связанными руками и прижалась лицом к его груди. Мне до сих пор не верилось, что он оказался рядом. Это было невозможным, нереальным, но это произошло, и мы все-таки встретились вновь.

Слушая удары его сердца, я почему-то улыбалась. А он прижимал меня к себе совсем не так, как следовало, слишком сильно, словно боялся, что я исчезну.

Когда мы отошли достаточно далеко от берега, меня поставили на ноги. В темноте сверкнул нож и веревки, стягивающие мои запястья, упали перерезанные к моим ногам. Меня взяли за руку и куда-то повели. Через некоторое время мы снова оказались на берегу, только в нескольких километрах от того места, где высадился на стоянку Йорван. Здесь я увидела военную ладью, качающуюся на волнах возле берега. По длинному,

спущенному трапу мы поднялись на борт. Трап тут же затянули назад, и корабль снялся с якоря. Когда мы вышли в открытое море, я повернулась к своему спасителю. Забрезживший рассвет озарил его лицо мягким светом. Он молчал и просто смотрел на меня своими синими, как море глазами.

— Хаки, — произнесла я и замолчала, не зная, что еще сказать и как выразить благодарность за свое спасение. Мне казалось, что слов будет недостаточно, а на большее я бы не решилась.

— Сколько не встречаю тебя, ты все время попадаешь в неприятности, — сказал он и улыбнулся. Вторым его спутником оказался не кто иной, как Атли, мой маленький названный братец. Я бросилась к нему на шею и расцеловала в обе щеки. Покраснев, Атли отстранил меня от себя, я видела, что ему неловко, все на корабле, даже те, что сейчас сидели на веслах, смотрели на нас. Теперь он был мужчиной, к тому же дружинником, а не просто тот маленький пастушонок, с которым я встретилась в старом хлеву Харанйоля.

— Как вы оказались здесь? — спросила я, уже догадываясь, каким будет ответ и добавила, — Сингурд?

— Да, мы сопровождали его в Симар, когда встретили Йорвана, — сказал Хаки, — Сингурду непременно захотелось поздороваться с ним, и он перебрался на корабль Йорвана, а когда вернулся назад, то на первой же стоянке рассказал, что видел тебя. И нам с ним оказалось дальше не по пути, — Хаки усмехнулся и посмотрел на Атли.

— А как интересно, тебя угораздило попасть к Йорвану? — спросил Атли, — И где Бьерн?

Я вздохнула.

— Это долгий рассказ, — сказала я.

— А мы никуда не торопимся, — произнес Хаки. Я взглянула ему в глаза, у них было странное, не понятное выражение. Словно он чего-то ждал от меня, но не хотел признаться в этом даже себе. Он искал на моем лице следы каких-то изменений, но не находил их и я не знала, разочаровало ли его это или наоборот, порадовало.

Мы прошли на корму и я, облокотившись о борт, рассказала все, что произошло со мной в последние несколько дней, стараясь при этом не расплакаться, когда говорила про смерть отца и брата и о том, как заживо сжигали ни в чем не повинных людей в их собственных домах. Атли смотрел на меня пристально, а Хаки отвел глаза. Когда я закончила, Атли скривил губы и сказал:

— Теперь я рад, что перерезал горло этому ублюдку.

Я удивленно посмотрела на него.

— Что? — спросила я.

— Пока Хаки разбирался с часовыми у костра, я проник в палатку и перерезал горло спящему Йорвану, — сказал он, — Но я не хотел вам об этом говорить.

Я прекрасно понимала, почему. Убить спящего врага было уделом труса. Но я не винила Атли в этой несдержанности. Он хотел отомстить за отца и брата. Он еще не знал, что Альрик жив.

— Ты не убил его, — сказала я тихо. Атли удивленно посмотрел на меня, а я продолжила, — Дело в том, что я не все сказала вам.

— Что еще? — в глазах Хаки появился явный интерес.

— Йорвана нельзя убить, потому что он напрямую связан с Хельгой и пока жива она, будет жить и он. Я не знаю, какими заклятиями она связала свою жизнь с его, но я уже пыталась убить Йорвана и потерпела неудачу. Поэтому, Атли, не думаю, что тебе удалось расправиться со своим врагом. Тут все не так просто, — я вздохнула и неловко повела плечом, отчего под лопаткой отдалось сильной болью, я, не ожидавшая этого, громко охнула и осела.

— Что с тобой? — спросил Хаки, подхватив меня.

— Все хорошо, — сказала я и высвободилась из его рук. Но он неожиданно стянул с меня куртку и оглядел с ног до головы, а потом повернул спиной и замер. Я напряглась, зная, что на мокрой одежде проступило кровавое пятно. Упрямая рана только начавшая затягиваться, открылась вновь. Хаки хватило одного взгляда на Атли, и парнишка тот час поспешил куда то на нос судна. Я попыталась отодвинуться в сторону, но Хаки не дал мне даже шага ступить. Он усадил меня на пустой ящик, состоявший на корме и взглядом, не сулившим мне ничего приятного, буквально пригвоздил к месту. Вернувшийся Атли принес с собой какую-то баночку и протянул ее своему вождю. Хаки сбросил крышку, и прежде чем я смогла что-либо предпринять, сел рядом со мной и, опрокинув меня к себе на колени, одним уверенным движением задрал на моей спине рубашку, обнажив кровоточащую рану. Я запротестовала, но он только шикнул на меня и принялся обрабатывать мою спину приятно холодящей кожу мазью, пахнувшую мятой и полевыми цветами. Я притихла, понимая бессмысленность моего сопротивления. Когда он закончил, я проворно вскочила на ноги, поправляя рубашку и возмущенно глядя Хаки в глаза. Но к своему удивлению, почувствовала, что боль уходит. Не желая показать, что благодарна за помощь, пусть даже оказанную насильно, я всем своим видом стремилась выказать свое недовольство его действиями. Хаки с улыбкой покачал головой, но я заметила, как погрустнели его глаза. Что-то кольнуло в моем сердце, я опустила глаза, но когда подняла их вновь, на его лице не было и намека на какие-то чувства. Покраснев, я тут же решила, что мне все показалось, и мысленно отругала себя за излишнюю самоуверенность.