Утомленное солнце
Шрифт:
Красноармейцы стреляли со всех сторон. Но пальба в основном носила беспорядочный характер. Немцы почти без потерь продвигались вперед. А тут сразу два убитых… Немцы быстро поняли, что по ним стреляет снайпер. Но Артем сменил позицию до того, как немцы перенесли на него огонь всех своих автоматов.
Со стороны обороняющихся ударил станковый пулемет. Запоздало ухнул миномет. Немцы дрогнули, отступили. Но победу праздновать было рано.
С правого фланга неожиданно появились танки. Две «сорокапятки» просто не успевали развернуться в их
В рядах красноармейцев поднялась паника. Солдаты в ужасе бросали оружие и бежали прочь от танков. А немцы остервенело стреляли им вслед. И, казалось, нет спасения от их огня. Люди падали как подкошенные…
Артем уже понял, что бездарно организованная оборона провалена. Схватил винтовку и бросился в обратную от немцев сторону. Позади рвались снаряды, вокруг свистели пули. Но ему везло. Смерть обходила его стороной… Он бежал, пока не споткнулся о чье-то тело.
Человек лежал лицом вниз. Форма высшего командного состава, на земле валяется фуражка с красным околышем. Гимнастерка на спине изорвана осколками, кровь. Артем уже догадался, кто это.
Он перевернул генерала. Наткнулся на его страдальческий взгляд. Круглов был еще жив.
Бросить генерала он не мог. Пришлось взваливать его на плечи и тащить на себе, прогибаясь под тяжестью истекающего кровью тела. Винтовку пришлось бросить…
Немцы развеяли по лесу жалкие остатки некогда полнокровной дивизии. На этом и успокоились. Преследовать беглецов они не стали. Тем более что таковых было немного…
Артем шел, пока не свалился от жуткой усталости. Генерала он положил на землю, сам сел рядом. Ноги как будто чужие, в плечах ломота, дыхание, казалось, не восстановить. Но надо было идти дальше. И тащить на себе генерала. Раз уж взялся за гуж…
Но ему снова повезло. На него вышли три красноармейца – обезумевшие от страха, но сумевшие сбиться в маленькую стайку. Младший сержант с винтовкой, рядовые без оружия. Вояки, ети их мать…
– Стоять!!! – размахивая пистолетом, заорал он. – Ко мне!!! Бегом!!!
Сейчас их можно было привести в себя только криком. И все равно, образумить он смог только двоих. Третий бросился в лес, но Артем догнал его, сбил с ног. Приставил к голове пистолет. Это отрезвило солдата.
– В строй! Быстро!
Боец послушался, с затравленным видом направился к своим товарищам.
Немцы были где-то рядом. Но Артем вынужден был потратить время, чтобы встряхнуть бойцов. Он подошел к одному. Вперился в него тяжелым, выжидающим взглядом. Наконец красноармеец понял, чего от него хотят. Вытянулся в струнку, четко отрапортовал:
– Рядовой Шмытко!
Артем подошел ко второму солдату. Тот же взгляд.
– Младший сержант Гурков!
– Рядовой Камышин! – представился третий, самый напуганный.
– Рядовой Шмытко, рядовой Камышин! Взять генерала и за мной!
Бойцы подхватили Круглова
Артем убедился, что немец остался далеко позади. Объявил привал. Теперь можно было соорудить носилки. Бойцы срубили две жердины, приладили к ним плащпалатку. Артем и Гурков занялись генералом.
Видимо, Круглов бежал от немца, когда разорвался предназначенный ему снаряд. Три осколка впились в спину, два – в правую ногу, один задел голову. У Гуркова нашелся перевязочный пакет, но его не хватило, чтобы перевязать раны. Пришлось Артему снимать с себя нательную рубаху. Она у него посвежее, чем у бойцов.
Генерала перевязали, положили на носилки.
– Спасибо, капитан! – пробормотал Круглов.
Это были его первые слова с момента ранения.
– Только ты не трудись. Оставь меня. Дай пистолет…
– Стреляться надумали? Не получится…
Артем вытащил из его кобуры пистолет, бросил его безоружному Шмытко. От генерала все равно проку нет. А боец хоть пару раз, но сможет пальнуть в случае чего.
– Тогда сам меня застрели…
– С каких это пирогов?
– Пойми, нельзя мне к своим…
– Это еще почему?
– Расстреляют меня. Я же целую дивизию просрал…
– Это не мои заботы. Моя задача – вынести вас из окружения. А там пусть разбираются…
– Разберутся. И расстреляют… Лучше сейчас застрели. Без меня вам легче будет. А если вырветесь, скажешь, что я сам застрелился. Не выдержал позора…
– Не могу, – покачал головой Артем.
Он дал команду, и красноармейцы подняли носилки. Они несли их, подменяя друг друга, до самой темноты. Курс держали на восток. У Артема в планшетке была и карта, и компас. Но куда идти, он не знал. Немцы везде…
Бойцы выбились из сил. Артем объявил привал. Генерал подозвал его к себе.
– Я же вижу, как вы мучаетесь… – глядя куда-то вверх, едва слышно сказал он.
– Мучения – часть солдатского бытия, – отделался философской фразой Артем. – Победы и поражения тоже… Сейчас мы терпим поражения, потом будут победы…
– Какие победы? Просрали все…
– Я этого не слышал, ладно?
– Дай мне пистолет, – попросил Круглов. – Я чувствую руку, я смогу… Или лучше сам меня застрели…
– Опять двадцать пять! – хлопнул себя по коленям Артем.
– Да ты сам подумай, капитан. Меня не будет, Владислава тебе достанется…
– А о ней мы с вами потом поговорим, когда к своим выйдем, договорились?
– Ты думаешь, она по любви за меня вышла? – не унимался Круглов.
– Ничего я не думаю…
– А ты думай, думай… Я же про вас все знаю. Вы встречались, любились, жениться собирались…
– Это было так давно, что я даже ничего не помню…
Действительно, война заслонила от него Владу. Так тучи заслоняют солнце. Тучи темные грозовые, смертельно опасные. А солнце жаркое, утомленное. И чужое…