Утро Аугусто Пиночета
Шрифт:
Фидель Кастро, с которым Сальвадора Альенде давно связывали довольно тесные отношения, прибыл в Чили с визитом 10 ноября 1971 года и пробыл в стране почти месяц, до 5 декабря. Верный себе, он чуть ли не каждый день выступал на митингах, встречался с рабочими и крестьянами. Он учил Альенде и “чилийских трудящихся”, как надо “делать революцию” и бороться с врагами. Выступая 2 декабря 1971 года на митинге на Национальном стадиона в Сантьяго, он говорил, что враги ведут себя так нагло, потому что видят слабость в революционном процессе, в идеологической борьбе.
– Вы переживаете момент, когда фашисты, а мы их так и будем прямо называть, пытаются отвоевать у вас улицу, пытаются перетянуть на свою сторону средние слои населения. Если хотите знать мое мнение, то успех или неудача
Позднее, уже после ухода в отставку, генерал Пиночет в одном из интервью говорил, что Куба заслала в Чили пятнадцать тысяч боевиков. А заправлял всем этим кубинский генерал Ла Гуардия, которого Фидель Кастро сначала наградил орденом, а потом расстрелял за связь с наркомафией. Тут Пиночет немного напутал. Антонио де ла Гуардия на самом деле был не генералом, а полковником МВД. Действительно, есть свидетельства, что ла Гуардия, которого называли “кубинским Джеймсом Бондом”, пользовался особым доверием Кастро. Поговаривали, что в октябре 1962 года во время Карибского кризиса, ла Гуардия был направлен Фиделем Кастро со спецзаданием в Нью-Йорк, где он должен был заложить взрывчатку под здание ООН или под Бруклинский мост. И действительно, в 1971 году Да Гуардия находился несколько месяцев в Чили, где помогал команде Альенде. Расстрелян же он был за связь с наркодельцами по приказу Кастро в 1989 году.
Со временем в Чили обострились социально-экономические проблемы. Усиливали свою деятельность оппозиционные силы. Страну стали сотрясать забастовки, массовые манифестации. Недовольство населения нарастало. Осенью 1972 года началась общенациональная забастовка владельцев грузового автотранспорта и торговцев. “Масло в огонь” подлили международные корпорации, фактически установившие экономическую блокаду Чили. Были закрыты внешние источники финансирования и кредитования. Крайне негативную позицию в отношении правительства Народного единства занимала администрация США, недовольная внутренней и внешней политикой Сальвадора Альенде, который быстро сближался с Кубой и Советским Союзом. Информированная и объективная французская газета “Монд” писала: “В течение трех лет политические отношения между США и Чили определялись двумя факторами: отказом в займах правительству в Сантьяго и активной поддержкой деятельности ЦРУ, способствовавшей ухудшению экономического и финансового положения”.
Позднее комиссия Сената американского конгресса расследовала деятельность ЦРУ в Чили в годы правления Народного единства и установила, что “разведчики” материально и морально поддерживали оппозицию, в том числе и ультраправые группировки, и способствовали подрывной деятельности в отношении правительства Сальвадора Альенде.
Мощным средством в руках оппозиции стали средства массовой информации. Когда Народное единство пришло к власти, в его руках не было ни одной из 120 радиостанций, и только 20 % газет его поддерживали. А оппозиционные средства массовой информации действовали четко и слаженно, не останавливаясь перед оскорблениями правительства и призывами к гражданскому неповиновению. Идеологическим рупором антиправительственных сил была газета “Меркурио”. Большую роль в обострении обстановки играло и то, что две полярные силы – ультралевые миристы и правые “ястребы” из “Патриа и либертад” создавали атмосферу страха, подавленности, дискомфорта, в которую все больше погружались средние слои, ремесленники, торговцы, мелкие и средние предприниматели.
Сам Сальвадор Альенде все больше подпадал под влияние радикальных кругов соцпартии. По сути дела он отвернулся от большинства своих избирателей, тех, благодаря которым он и стал “народным президентом”. Обострялась ситуация и внутри правительственной коалиции. Это вынужден был признать даже глава компартии Луис Корвалан. Выступая в мае 1972 года на пресс-конференции, он говорил:
– Страна переживает в настоящее время очень трудный момент. Он труден не только потому, что мы встречаем серьезное сопротивление со стороны внутренней и внешней реакции, но и потому, и об этом мы должны сказать со всей откровенностью, что в Народном единстве наступил серьезный кризис. Кризис в определении политической линии, политической ориентации.
В ноябре 1972 года, в условиях нарастания социальной и политической нестабильности, Альенде реорганизует правительство и вводит в него представителей вооруженных сил: генералов Карлоса Пратса и Клаудио Сепульведу, а также адмирала Исмаэля Уэрту. После этого обстановка в стране несколько стабилизировалась. В марте 1973 года состоялись парламентские выборы. Партии Народного единства получили почти 44 процента голосов, на 7 процентов больше, чем на президентских выборах. Оппозиция получила 56,6 процента голосов, но две трети мест в парламенте набрать не сумела.
В стране все труднее становилось с продуктами питания. Рост инфляции свел на нет результаты перераспределения доходов. В мае 1973 года в президентском послании конгрессу Альенде писал: “Мы должны признать, что оказались неспособными создать соответствующее новым условиям руководство экономикой, что нас захватил бюрократический смерч, что у нас нет необходимых инструментов для изъятия прибылей буржуазии и что политика перераспределения доходов проводилась в отрыве от реальных возможностей экономики”. Режим Альенде оказался на распутье: или последовательно осуществлять правительственную программу, или отказаться от нее и вступить на путь противостояния с конгрессом, где сторонники Альенде были в меньшинстве. Под давлением экстремистски настроенных сил в социалистической партии президент все больше склонялся ко второму варианту. Глава соцпартии сенатор Альтамирано выступал против каких-либо переговоров с демохристианами. Правые газеты называли его “тигр социализма”.
Депутаты парламента требовали от президента взять под контроль ситуацию, покончить с нарастающей нестабильностью, социальным распадом. Верховный суд Чили неоднократно направлял Альенде представления о нарушении принципа разделения властей. Так, 26 мая 1973 года в его послании отмечалось: “Верховный суд в очередной раз вынужден заявить Вашему превосходительству о незаконных действиях административных властей, вмешивающихся в судебные дела, а также о препятствиях, чинимых карабинерами выполнению распоряжений уголовного суда, которые в соответствии с законом должны выполняться беспрекословно; все это представляет собой открытое и упорное противодействие судебным решениям, причем не принимается во внимание, что такая деятельность или бездеятельность вызывает нарушение правопорядка; все это, кроме того, означает уже не кризис правового государства, о чем говорилось Вашему превосходительству в предыдущем обращении, а неминуемый подрыв правосудия в стране”.
2 июля 1973 года Генеральный контролер республики отказался подписать декрет президента, который провозглашал частичную реформу конституции. Неделю спустя последовало совместное заявление председателя Сената Фрея и председателя Палаты представителей Парето, в котором действия президента и правительства объявлялись незаконными. Альенде, в свою очередь, все больше проявлял недовольство деятельностью парламента. Вместе с тем, он отчетливо сознавал всю опасность создавшейся ситуации. В начале августа Альенде на встрече с высшими офицерами заявил, что в стране зреет государственный переворот. По его мнению, разгулом террора и экономической дезорганизацией правые силы пытаются создать обстановку, благоприятную для военного мятежа.
8 августа президент назначает генерала Пратса министром обороны в своем правительстве. Однако уже 21 августа, после демонстрации у дома Пратса, когда прозвучали требования отстранить министра обороны от власти, тот подал в отставку. Именно тогда Аугусто Пиночет стал главнокомандующим сухопутными войсками. В силу какого-то мистического совпадения, в тот же день, 22 августа, парламент принимает “Соглашение палаты”, где правительство Альенде было по сути дела объявлено вне закона, а сам президент обвинен в нарушении конституции. Особенно серьезным было то, что “Соглашение” практически призывало вооруженные силы к неподчинению властям, пока те “не встанут на путь законности”.