Утро богов (Антология)
Шрифт:
— А можно взять только серебро?
— Можно.
Богоматерь была в голубом платье с накидкой, из ладони ее вышел луч, которым она осматривала кольцо для меня (Жанна положила его на подоконник).
— Все сделано правильно. Рисунок точен. Теперь возьми кольцо и опусти на три часа в святую воду. Пусть носит на этом пальце!
После этих слов богини Жанна увидела на мгновение такое же точно кольцо на ее безымянном пальце.
— У него день рождения, — сказала
— Можешь напиться, — богиня улыбалась.
Великая богиня была в этот день в лимонно-желтой легкой шубе с накидкой. Жанна спросила об истории с бляшкой для пантакля и странной женщине, шедшей навстречу, поравнявшейся с ней и показавшей металлический диск на ладони.
— Ты молодец, — сказала богиня. — Не взяла у нее это.
— Что это было?
— Это и встреча с твоим прошлым, — разъяснила богиня.
— Не могу понять.
— Подумай, помечтай.
— Пробовала. И он тоже. Не могли додуматься.
— Ты молодец, выдержала испытание.
Богиня назвала благоприятные и неблагоприятные для меня дни. Необходимая оговорка: такие дни она сообщила и для Жанны (точно так же и рисунок кольца для нее богиня показала вместе с моим).
Она появилась в золотой короне. На лучах короны камни разной формы — овальные и круглые. Они желтые и голубые, а в середине — рубиновый. Платье желтое, блестящее, с широкими манжетами на рукавах, на манжетах тоже камни двух цветов. У нее яркие, золотистые волосы, они немного темнее ее короны. У мальчика тоже корона, камни на ней поменьше размером.
— Знай, сегодня надо освятить для него крестик в церкви, где будут мощи.
— Мне нездоровится.
— Тебя ждут трудности, со здоровьем будет неважно.
Мальчик перекрестил Жанну и сказал нараспев, как говорят дети:
— Ну, не волну-уйся.
— Плохо явствует себя мать, — сказала Жанна.
— Об этом не думай, все будет хорошо.
— Что ждет его?
— Все скажу позднее.
В руке у Богоматери появился белый платок. Она легонько приложила его ко лбу и помахала им, прощаясь.
А после встречи с богиней, часа через два, Жанна услышала по радио о прибытии в Москву поезда с мощами Серафима Саровского. Они оказались в Елоховской церкви, куда и поехала Жанна с поручением великой богини.
Она в желтом одеянии. Украшение — солнечный камень.
— Спасибо, что соблюдаешь пост. Для вас и державы наступают трудные дни.
Она в ярко-голубом облачении. На головной накидке россыпь голубых и желтых камней, крупных, светящихся. У мальчика на раскрытой ладони, когда он поднял руку в приветствии, едва теплился огонек — в том месте ладони, откуда у нее выходит луч.
Она
— Это мой крест, — сказала она. — А твой?
— А у меня сегодня нет, — сказала Жанна и, кажется, начала оправдываться.
— Плохо. Передай ему, что хорошие дни будут 26 февраля и 3 марта, а неблагоприятные 28 февраля и 2 марта. Март для него месяц исполнения желаний.
— Ты долго не была, — сказала Жанна, имея в виду перерыв с 7 по 20 февраля.
— У нас много дел сейчас.
— Он угадал или разыскал слово на вашем языке. Скажи, вода по-вашему сура?
— Да, сура.
— А слово «пить» на вашем языке «весу»?
— Весу.
— Он просит назвать другие слова: Солнце, небо, земля, отец, мать…
— Зачем это ему? Он рвется к нам?
— Нет. Он интересуется этим, как ученый и писатель.
— Сразу назвать слова не могу. Буду советоваться, как это лучше сделать. Пусть напишет все, что его интересует, и передаст тебе.
Она в желтой золотистой меховой накидке. Появилась поздно, около шести утра. Казалась усталой, даже измученной, взгляд рассеянный, как будто она не могла сосредоточиться.
— Ты так поздно… наверное, устала?
— Ты хотела меня видеть — вот и пришла.
— Я переписала его вопросы и слова, то, что его интересует. Я прочитаю тебе сейчас…
Она слушала все это, потом приложила свободную руку к накидке, к виску, так поступает человек, хватаясь за голову. У нее был такой вид, как будто болит голова. Она сказала:
— Но он уже многое из этого знает!
После паузы:
— Я помогу ему.
— Прочитать снова все?
— Нет, я все знаю и помогу ему.
— Скажи хоть, как по-вашему один, единица?
Она рукой начертила в воздухе черную окружность, внутри поставила точку.
— Не понимаю… скажи, тебе много лет?
— Да, много.
— А дедушка мальчика жив?
— Да, у нас все живы.
Уходя, она повторяла как рефрен, это звучало как слабеющее эхо:
— Зена, зена, зена…
Это могло звучать и как «Зено». Жанна точно не помнила.
На этот раз она уходила или, точнее, исчезала, не стоя лицом к Жанне, не повернувшись боком, как иногда бывало, а ее слегка качнуло влево и вправо, и Жанна как будто заметила, что задернулась едва различимая ткань балдахина или занавес. Потом она исчезла.
В то утро от нее шел жар. Потом Жанну знобило. Она приняла горячий душ, но горячая вода казалась даже прохладной. Болела голова.
Мне было неловко Это я виноват во всем со своими вопросами, ведь если я напишу их и воспроизведу здесь, в книге, то и у читателя заболит голова!