Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

Киле Петр

2-й п а ж Всегда он первым узнавал все вести Из писем государя, словно друг. А тут все Меншиков прознал про Гангут... 1-й п а ж Да он первейший после государя, Что говорить; но Кикин испугался, Неведомо чего, пришел к царице, Чтобы наветы злые отвести.

Пажи становятся у окон, словно воочию наблюдая то, о чем говорят все громче.

2-й

п а ж Какое это было зрелище! Три скампавеи впереди, за ними Трофейные шхерботы, шесть галер И "Элефант", за ними скампавея Шаутбенахта... 1-й п а ж Несколько еще С солдатами, и пушки возвестили О вводе флота, о победе славной! 2-й п а ж Пальбе, салютам не было конца! 1-й п а ж На площади, на Троицкой, ворота Возвел Трезини, из колонн, поверх Шатер и статуи богов античных. 2-й п а ж И князь возвел ворота у дворца, С колоннами, с аркой над каналом, Прорытым там к Неве, с картинами И статуями, точно храм искусства, - Во славу государя, в честь Победы На море для России самой первой.

Полуоткрывается створка двери, и выходит одна из фрейлин царицы.

Ф р е й л и н а Ну, что вы расшумелись здесь? Герои! 1-й п а ж Не мы герои, даром слишком юны; Но очень скоро подрастем и мы Для славных дел...

Открываются настежь створки двери, и выходит царица.

Е к а т е р и н а Похвально! Государь Обрадовался бы словам подобным, Когда б услышал; юность ежели Последует за ним, ему то в радость. ( Фрейлине.) Сейчас его величество придет. Боюсь, невесел, зная, я о чем Его хочу просить, верней, о ком. Ф р е й л и н а О Кикине? Когда он вор, зачем же Печалиться об нем? Лишь гнев царя Тут можно возбудить. Е к а т е р и н а Жаль человека, Что верно нам служил - царю и мне, В особенности мне, когда я права Едва имела на его вниманье, Еще чужая всем вокруг, - а Кикин Уж ведал точно всю мою судьбу, О чем мне даже и не снилось. ( Обретая царственную осанку.) Помнить О слугах верных, в чем-то оплошавших, Не предо мной, нельзя мне запретить.

На лестничной площадке у раскрытых настежь дверей показывается царь Петр.

П е т р Вот чем ты нездорова, друг сердечный!

Поворачивается сбежать вниз, но царица всплескивает руками, как бы смеясь над его детскими порывами, и он, обласканный и сконфуженный, остается на месте, что однако его сердит.

Вечор на ассамблею не явилась, Лишив нежданно радости всех нас; От огорченья насморк прихватила, Неровен час и слезы... Е к а т е р и н а Пожалеть-то Могу я сердцем: арест и тюрьма Его лишили речи; смерть уж веет У изголовья; он наказан свыше. Пусть дома хоть окончит дни свои. О многом ли прошу я, государь? П е т р Что с Кикиным все знаешь. А откуда? Е к а т е р и н а Ты сам мне, государь, сказал со вздохом. П е т р Ужели? Нет, его жалеть не стану. Доверием и дружбой облачен, Исподтишка лишь о себе он думал; В Адмиралтействе вотчину нашел, Как вождь мышиный. За кого хлопочешь? Да два десятка этаких у трона, Без войска чужеземного, разрушат Могучее, как солнце, государство, Чтобы с мошной своей зажить хоть где. Е к а т е р и н а Твой гнев и праведен, и справедлив. Ты ведаешь одну лишь мысль - о благе, О благе общем, равном государству Под стать тебе, но люди малы, всяк Хлопочет о себе, не помышляя О большем; ты их собираешь вместе, Ведешь к единой цели - к благу всех. П е т р Заговорила ты меня, царица. По случаю победы и торжеств Простил я многих; Кикина простить Душа не в силах; я любил его, Как брата кровного, и с кровью вырвал Из сердца моего, и мне не легче, Куда тяжелей, чем тебе, мой друг. Ведь я один, сердечных уз не сыщешь, С годами все трудней; помощников, Сама ты знаешь, сколько; друг сердечный, Ну, дай свободу Кикину, коль хочешь, Но знать его я больше не хочу.