Утро очередного дня
Шрифт:
– Почему ее так называют? Что в ней?
– В принципе, это обычное помещение, только отделенное ото всех. До той комнаты дети не добегают, поэтому почти не случается казусов.
– Каких, например?
– Да разных. Дети же шаловливы, любят красоваться, хвастаться, кто чего умеет. Могут, ненароком, поранить. Мы же не всегда находимся рядом.
– Понятно, так далеко нам идти?
– Я же говорила, считай, в двух шагах, – улыбнулась Сайя, направляясь к двери.
Вчера вечером, когда мы приехали в этот дом, я его толком не разглядывала. Тем более, что по причине
Это был аккуратный коттедж в два этажа высотой, нежно желтого цвета. Весь участок был усеян зеленью. По бокам, от тропинки к дому начинался газон, на котором росли равномерно рассаженные деревья. По участку были выложены ровненькие дорожки. Одна вела в небольшую открытую деревянную беседку, другая уходила куда-то за угол дома, а куда вели остальные, было не понятно. Та что по прямой, вела прямо в чащу деревьев, а еще одна скрывалась из вида за другим углом дома. Огромный участок обрамлял высокий забор, к нему прилегало огромное вьющееся растение, усаженное милыми цветами пастельных тонов.
Я прошла по тропинке, ведущей к воротам, удивительно, но этот огромный куст шел по всему периметру забора, и создавалось ощущение, что участок ограждает только эта природная стенка.
– Элика, – окликнула меня Сайя, – нам в другую сторону.
Она свернула на тропинку, ведущую за угол дома. Пройдя за ней, я поняла, что участок гораздо больше, чем показался. Тропинка упиралась в одноэтажную пристройку.
Вокруг нее деревьев было еще больше, здание буквально утопало в них. Уверена, что имей кто-то желание подсмотреть, не смог бы увидеть ничего, из того что здесь происходит. Плотно стоявшие деревья с густой листвой легко могут скрыть от любопытствующих глаз, чем занимаются обитатели столь большого участка.
Сама постройка была подстать дому. Все тот же нежно-желтый цвет, аккуратное здание без новомодных ухищрений. Единственное, что выпадало из общей картины – это наличие слишком большого количества окон и две статуи у входа. Они располагались по бокам ступенек, ведущих к зданию.
Это были две похожие, но, в то же время, абсолютно разные статуи. Одна была более грубой с неровными краями, а вторая изысканная, плавная.
Тот, что стоял слева – «грубый», был с меня ростом, созданный из непонятного камня, смешанного с черным мрамором. Его угловатая морда с острыми клыками, виднеющимися из открытой пасти, напомнила мне летучую мышь. Я, возможно, ошибаюсь, сравнивая его с рукокрылыми, вблизи их, слава богу, мне видеть не приходилось, но, отчего-то, морды летучих мышей представляются именно такими, как вот у этого слева. Расправленные крылья были подняты немного вверх, а еще глаза были закрыты, но, в общем, очень похоже, остальное детали.
Справа же статуя была другой. Морда была повернута в другую сторону, и я смогла лицезреть только тело. Оно, кстати, за исключением наличия крыльев и отсутствия шерсти, напоминало крупную собаку, только, с очень развитой мускулатурой. Мне стало интересно, какая же у нее морда. Обойдя ее, я увидела довольно милую мордашку. Закрыв глазки и опустив округлый носик, она, казалось, улыбалась.
– Кто это? – полюбопытствовала я, кивнув на статуи.
– Здрассти, – кому-то за моей спиной кивнула Сайя.
Я обернулась, но никого не увидела.
– Виделись, – поняв, что это мне, ответила я.
– Ты ж говорила, что знаешь о горгульях, – возмутилась она.
Я посмотрела на оскаленного «грубого», и только с этого ракурса смогла заметить, что его тело все же напоминает, ту, справа. Но вот морда…
– Ага, – кивнула я, – а почему они такие разные?
– Верно подмечено, – буркнула Сайя.
– Эта такая миленькая, – улыбнулась я статуе справа, – а тот, слева, злющий.
– А потому, что хорохорится много, – махнула она рукой. И добавила: – балбес.
– Перед кем? – не поняла я.
– Так перед ней, – указала она на статую справа, – а она, хитрюга такая, нос воротит, – Сайя погрозила ей кулаком, – буквально.
– Погоди, так они… Это про них ты могла тогда случаи припомнить?
– Когда? А… когда про маменьку? Наверно, про них, уж и не помню.
– А есть еще про кого? – поинтересовалась я.
– Здесь нет, мне и их хватает, – вздохнула Сайя, – все нервы измотали.
– Они чего, и, правда, оживают, да? – все еще надеясь, что это шутка, уточнила я.
– Не веришь? – усмехнулась она. – Увидишь.
Она подошла к статуе слева, погладила его по голове и произнесла:
– Ну, Минтер, уважь гостью, познакомься с ней сегодня. Да за Сизой проследи, – покосилась она на правую, – а то она пылкая, испугает еще.
– Может не стоит, – уже испугалась я, – незачем мне ни с кем знакомиться.
– А вот тут ты права, – неожиданно согласилась со мной Сайя, подходя к двери, – пока ни с кем не знакомься особо. Ты в наших делах человек не сведущий, не надо, чтобы тут знали про нового Оракула.
Она открыла дверь и, подождав, пока я подойду, добавила не громко, кивнув на горгулов:
– А они тебя не обидят. Скорее уж защитят, если что.
Мы зашли в дом. Последняя фраза мне не понравилась и я уточнила:
– Если что?
– Экая ты трусиха, – взглянула девушка на меня.
– Да станешь тут, с твоими-то рассказами, – подметила я.
– А ты меня не слушай, выводы не делай, – улыбнулась Сайя, – сама скоро все узнаешь, услышишь, прочтешь. Пойдем в твою комнату.
И она пошла вперед по длинному коридору, в котором было множество дверей.
Глава 3
Комната, в которую привела меня Сайя, находилась в самом конце Г-образного коридора. Она не отличалась особой оригинальностью. Стены небольшого помещения были выкрашены в зеленый цвет, точнее, от потолка стены были еле заметного светло-зеленого оттенка, а чем ниже к полу скользил взор, тем насыщенней становился цвет, и заканчивался он уже ярко салатовым. Подстать этому были и шторки на окне, прозрачные белые тюлевые занавески, в ярко-салатовый цветочек. Мебель здесь была самая необходимая, только нужная, но довольно милая и комфортная.