Утро Судного Дня
Шрифт:
Интересная, однако, информация. Гриве совсем не понравился тон, которым Маленькая Зебра сообщила о каннибализме.
— Вы тоже едите людей? — напрямик спросил он.
— Людей? Никогда! — возмутилась Маленькая Зебра. И тут же добавила: — Но если бы наши охотники догнали похитителей, они бы тоже кого-нибудь съели.
— Ты же сказала, что вы не едите людей!
— Какой ты непонятливый, Ар Т’ом! Так это же не люди, это — соседи. Плохие соседи.
Ах, соседи!
У племен Белой Реки тоже имелись «соседи». Правда, Полукровка ничего не говорил о том, что люди
— И как они выглядят, эти соседи? — спросил Грива.
— Откуда я знаю? — удивилась Маленькая Зебра. — Я же их никогда не видела.
За разговором они дошли до буша.
Свиньи здесь водились, это точно. Парнокопытных следов хватало. А «основную» тропу то и дело пересекали «тоннели» около метра в поперечнике.
Минут через двадцать они дошли до родника. Спугнули кого-то — Артём не разглядел, кого именно. Вода в роднике была мутноватая, зато холодная, а влажная земля испещрена отпечатками копыт.
— Говоришь, у свиней вкусное мясо? — спросил Грива.
— Очень! — С энтузиазмом подтвердила Маленькая Зебра. — Только у тебя нет копья, только топорик. А свиньи очень шустрые — близко не подпустят.
— У меня есть кое-что получше, — сказал Грива, снимая арбалет. — Ты умеешь сидеть тихо?
— Конечно!
Артём прикинул направление ветра, отошел метров на сто, нашел подходящие кустики: достаточно густые, чтобы спрятать двух людей, и достаточно редкие, чтобы произвести прицельный выстрел.
— А как ты… — начала Маленькая Зебра.
— Молчи, — перебил ее Артём.
Некоторое время девушка действительно сидела молча. Но этак через полчаса Маленькой Зебре это надоело, и она полезла Артёму под набедренную повязку.
Пожалуй, на этот раз ей удалось бы соблазнить Гриву.
И тут у родника появилась «дичь». Да еще какая! Не пугливая дикая свинка, а тот, от кого любая свинка мгновенно дала бы деру.
Круглая, курчавая, припорошенная пылью голова высунулась из кустов, повернулась влево-вправо… Выпуклые глаза, вывороченные губы, широкий приплюснутый нос… Впрочем, форма его носа в данном случае не имела значения. Важнее было, чтобы этот нос не сумел учуять Артёма с девчонкой.
А уж увидеть их чернокожий хомо сапиенс точно не мог. Спрятались они качественно.
Удовлетворенная осмотром голова юркнула обратно, и спустя несколько секунд вслед за головой появилось туловище. Довольно мускулистое туловище, надо признать. Следом за первым туловищем появилось еще одно. Один в один такое же. А за вторым… Еще шесть экземпляров, на взгляд Артёма, совершенно идентичных первому образцу.
Все восемь «туловищ»-близнецов (или голов — головы тоже практически не отличались одна от другой) были по местным меркам вооружены до зубов: копья, дротики, топоры…
Артём очень осторожно снял правую руку с арбалета, взял шуструю подружку за жесткие кудри и повернул ее головку в сторону родника.
Ротик Маленькой Зебры открылся, но, к счастью, никаких звуков из него не вылетело.
Зато Грива воочию убедился, что значит глагол «умаляться». Маленькая Зебра и так была не слишком крупной, но при взгляде на близнецов съежилась-скукожилась буквально до размеров обувной коробки.
Нельзя сказать, что Артёму ее реакция понравилась. Как пелось в старинной русской песне о летчиках: «Их восемь — нас двое, расклад перед боем — не наш…»
«Туловища» хотели пить. Вероятно, в силу этого обстоятельства они не стали устраивать дотошное «сканирование местности». Пили строго по очереди, по двое (а остальные в это время бдительно озирались по сторонам), но Артём выбрал действительно удачное место: углядеть что-то в зарослях было непросто.
И всё бы обошлось, но тут один из утоливших жажду заметил след.
Хоп! Картина радикально изменилась. «Туловища» засуетились, как муравьи, обнаружившие дохлую гусеницу…
И, разумеется, очень скоро один из «близнецов» обнаружил Гриву. Это ведь очень существенная разница: «искать на всякий случай» или «искать, когда точно знаешь…».
Словом, как пишут в романах, «глаза их встретились».
Ненадолго — лишь на мгновение. Но за это мгновение Грива успел прочитать в выпуклых черных глазках достаточно, чтобы нажать на спуск. На лбу глазастого близнеца вырос «белый цветок» искусственного происхождения — черенок арбалетного болта.
Поскольку между щелчком тетивы и хрустом проломленной кости пауза была крохотная, то остальные «близнецы» стрелка не засекли. Что, в свою очередь, позволило Гриве выстрелить еще раз. На этот раз он попал в шею. Подстреленный завертелся волчком, орошая сородичей кровью, брызжущей из разорванной артерии…
И Артёма опять не заметили.
Третий болт тоже не пропал даром.
А вот четвертый Грива вогнал практически в упор, потому что «близнецовая» семейка уже ломилась через кусты. Отбив прикладом арбалета копье, Грива перепрыгнул через убитого и вырвался на оперативный простор. То есть на полянку у ручья. Он полагал, что здесь у него будет больше шансов. Четверо — это не восемь, но все же…
«Близнецы», естественно, выскочили за ним… И удивились. Настолько, что в первый момент даже воздержались от попыток проделать в Гриве дополнительные отверстия. Их можно было понять: им противостояло «двуногое бесперое» неестественно бледного цвета, без серьезного оружия, но ухитрившееся каким-то загадочным образом (не иначе, как с помощью колдовства) прикончить половину личного состава.
Из кустов вслед за Артёмом выскочили не все. Один задержался — чтобы выволочь на теплое африканское солнышко Маленькую Зебру.
Зебра отчаянно завизжала. «Близнецы» на миг отвлеклись… И их стало на одного меньше. А Грива завладел копьем.
Копье оказалось довольно удобным, сбалансированным, пригодным и для рукопашной, и для броска.
Поскольку бросать в себя разные орудия палеолита Артём позволить не мог (знал, как ловко это делают аборигены), он мгновенно перешел на дистанцию ближнего боя. Настолько ближнего, что у него появилась возможность пустить в дело не только трофейное копье, но и конечности. Конечностями Грива владел на порядок лучше близнецов. Так что всё закончилось очень быстро.