Утро вечера мудренее
Шрифт:
Ученики притихли в недоумении. А Зойка засияла, как электрическая лампочка: исполнилась, наконец, ее заветная мечта! От счастья она застыла за партой, выпрямившись и положив обе руки перед собой пальцы на пальцы, как учили еще в первом классе. Косички у нее торчали, как стрелки.
"Что за чепуха?" - подумала Нина Борисовна и, чтобы как-то замять неловкость, вызвала другого:
– Живцов!
Зина неохотно пошел к доске.
– Что с тобой, Живцов?
– заинтересовалась учительница.
–
– сказал кто-то.
– Ночью в больницу положили.
– Что с ней?
– сочувственно спросила Нина Борисовна.
– Не знаю, - потупился Зина.
– Сегодня пойду ее проведать...
– Может быть, ты не готов?
– предположила учительница.
– Тогда я спрошу тебя в другой раз.
– Нет-нет!
– он замотал головой так, что чуть очки не слетели. Я ведь... с вечера все выучил.
Действительно, урок он знал хорошо. Без запинки рассказал о добыче гранита, о свойствах песка и глины, об использовании торфа.
– Садись, - сказала довольная учительница.
– Ты отвечал отлично.
Лысюра с нетерпением ждал этого момента. Он так и ерзал на месте. "Ага, значит, ручка волшебная! Сейчас ты за все ответишь, Живцов! У тебя пропадет охота указывать мне, старосте, что делать и чего не делать. Да и кто будет слушать тебя, двоечника? Отныне ты не будешь вылезать из двоек и тебя постоянно будут ругать на советах отряда и дружины. Ставлю тебе первую двойку, Живцов. Она, конечно, может стать последней, если ты вовремя одумаешься и не будешь перечить мне, старосте Лысюре..."
И он старательно нарисовал у себя в тетрадке двойку. Двойка была жирная, вызывающая. Генка несколько секунд любовался ею, потом с тревогой стал смотреть на учительницу, вытянув шею.
А Нина Борисовна с изумлением увидела, что ее рука почему-то поставила Живцову 2.
"Что я делаю?" - ужаснулась она, но вслух, спокойно сказала:
– Ты отвечал хорошо, Живцов, и все же я ставлю тебе два, потому что ты можешь отвечать гораздо лучше, но ленишься, надеешься на свои способности.
– Это Живцов-то ленится?
– зашушукались ученики.
– Двойка заставит тебя требовательнее относиться к себе, больше работать, лучше готовить домашние задания.
Живцов сидел с окаменевшим лицом, и только руки его, державшие учебник, дрожали все сильнее и сильнее. Учебник упал на пол, а Зина спрятал руки под партой.
– Сегодня ты пойдешь в больницу навестить маму, - укоризненно продолжала учительница.
– Чем ты ее обрадуешь - двойкой?
И тут Зина не выдержал. Он упал лицом на парту и зарыдал. Он плакал не из-за двойки, а из-за великой несправедливости, которая нежданно свалилась и камнем легла на душу.
До сих пор Синицын, как и все, с недоумением слушал учительницу и смутно чувствовал в ее словах какое-то несоответствие, как если бы на уроке физкультуры все начали варить борщ. Но не хотелось ничего делать, возмущаться, все казалось в общем-то нормальным, будто он находился под гипнозом.
Лишь когда Зина, рыдая, упал на парту, все словно очнулись: заговорили, зашумели...
Синицын оглянулся и увидел торжествующее лицо Генки Лысюры, белую ручку с золотым наконечником. Как молния, озарила его догадка, и он вскочил.
– Не верьте ему!
– крикнул Макар, указывая на Лысюру.
– Все это неправда... Лысюра сам ставит оценки волшебной ручкой!
Никто ничего не понял, все уставились на Синицына изумленные. А он подскочил к старосте и схватился за ручку:
– Отдай! Ты делаешь зло!
– Не трожь, - запыхтел Лысюра.
Они дергали ручку каждый к себе. Она вдруг начала вытягиваться, покрылась черными узорами. В испуге оба выпустили волшебную ручку. Она упала на пол, свернулась гибкой змеей, завертелась, задымилась, и через секунду ничего не было на том месте.
Все как будто очнулись от глубокого сна. С недоумением посмотрели друг на друга Лысюра и Синицын. "Почему это я стою посреди класса?" подумал Макар и пошел на свое место. Зина Живцов снял очки и почувствовал на щеке что-то мокрое. Он провел ладонью по лицу. Слезы? Откуда они? Зина достал платок и поспешно вытер их, чтобы никто не заметил.
Нина Борисовна скользнула взглядом по списку. Так, опрошены уже двое: Чепурова и Живцов. Чепурова сегодня отличилась - получила пятерку, а Живцов молодец, хотя и заболела мама, тоже отвечал отлично.
– Теперь к доске пойдет Синицын, - объявила учительница.
– Он расскажет, как добывают нефть.
Макар вышел и... замер. Не мог сказать ни слова. Это было невероятно!
"Как же я забыл, - мелькнуло в голове, - что теперь нужно самому учить уроки... Не подготовился!"
– Ну, что же ты?
– повернулась учительница.
– Рассказывай.
Макар откашлялся и, как раньше, начал издалека:
– Ископаемые. Ископаемые бывают полезные... а бывают и вредные.
– Постой, постой!
– учительница откинулась на стуле.
– Какие это ископаемые вредные? Что-то я про такие не слышала.
– Ну как же, - смешался он.
– Если бывают полезные, значит, бывают и вредные. Так ведь?
Теперь пришла очередь смутиться учительнице.
– Так-то оно так... только... только вредных ископаемых не бывает.
Синицыну только того и надо было.
– Тогда почему полезные ископаемые назвали полезными?
– заспорил он, уводя разговор от опасной темы.
– Какие тогда другие ископаемые?
– Ну... другие просто не такие полезные. Пустая порода, например. Так и называется: пустая.