Уважение к ребенку

Корчак Януш

И вот, когда человек после многих лет труда, напряжения мысли и тяжелого опыта доходит наконец до этих истин, он с удивлением видит, что, собственно, ничего нового тут нет, все это уже давно было сказано теорией, а им давно прочтено, да и слышал он, знал, а теперь, сверх того, благодаря практике, он это и прочувствовал.

Кто видит только различие между теорией и практикой, тот не дорос эмоционально до уровня современной теории. Тот должен больше учиться у жизни, а не по книжкам с их шрифтами. Тому недостает не готовых рецептов, а душевной, тяжелым трудом добытой способности чувствовать истину – сродниться с правдой теории.

Воспитание воспитателя ребенком [26]

Наивно мнение молодого воспитателя, что, надзирая, контролируя, поучая, прививая, искореняя, формируя детей, сам он, зрелый, сформированный, неизменный, не поддается воспитывающему влиянию среды, окружения и детей. Тому, кто, присматривая за вверенными ему детьми, не в силах подойти к себе

критически, угрожает большая опасность, на которую я желаю обратить внимание, тем более что профессиональная гигиена души недостаточно широко известна. Воспитатель, работая над пониманием человека – ребенка и над пониманием общества – группы детей, дорастает до постижения важных и ценных истин; пренебрегая неусыпным трудом над собой, опускается. Ребенок обогащает меня опытом, влияет на мои взгляды, на мир моих чувств; от ребенка я получаю приказания – и я требую от себя, обвиняю себя, оказываю себе снисхождение или снимаю с себя вину. Ребенок и поучает, и воспитывает. Ребенок для воспитателя – книга природы; читая ее, он созревает. Нельзя относиться с пренебрежением к ребенку. Он знает о себе больше, чем я о нем. Он общается с собой все те часы, когда он бодрствует. Я его лишь отгадываю. Поэтому я ошибаюсь: оцениваю его рыночную стоимость и дефекты. Ленивый, недисциплинированный, капризный, врет, ворует – этого мало. Каков его взгляд на себя, отношение к другим детям и к воспитателю; какой он приобрел опыт, на какие способен усилия и компромиссы? Сколько даст на-гора упорства? Нельзя относиться к детям свысока. Среди десятков детей всегда найдутся на редкость разумные, наблюдательные, способные к критике, настороженные, с односторонним опытом, ироничные, склонные к каверзам и мстительные. Группа, обсуждая, дискутируя, делясь и обмениваясь наблюдениями, будет знать воспитателя насквозь. И захочет сделать безвольным инструментом в своих руках. Использует все его недостатки и его нерешительность, слабости и изъяны. Не даст себя ни завлечь, ни обмануть. Подвергнет его суровому следствию, экзамену добросовестному и оценит справедливо. И либо доверится, либо отложит решение, либо замкнется, законспирируется, затаится, либо объявит открытую войну. Горе ему! Он увидит уже только «упрямство», «дурное влияние» отдельных детей, покушения на свой «авторитет», поступки назло, в отместку. Не услышит никаких замечаний о своих распоряжениях и о себе, никакого «вы ошибаетесь – вы не правы». А это голос совести для доброй воли воспитателя. Бывает, что ты сразу попадаешь в атмосферу враждебного недоверия, если твой предшественник – тиран или размазня – ожесточил, разъярил детей. Здесь повредит и сухой приказ, и наивное нравоучение. Надо вооружиться терпением и переждать. Завоевать действиями.

26

Это доклад, сделанный Я. Корчаком 21 декабря 1925 года на пленарном заседании 1-го польского съезда учителей специальных школ.

Дети вознаграждают воспитателя, но они и отчитывают, и наказывают; мирятся, забывают или сознательно прощают – и мстят. Станут травить, высмеют, нарушат покой, взбунтуют вспыльчивого или подставят глупенького (потому так часто страдает невинный). Упорно добиваются: будь образцом. Согласно с главным постулатом педагогики: покажи пример. Не слова, а дела. Перед воспитателем встает дилемма: и он или вступает в тяжелую, трудную борьбу, которой и конца не видно, со своим несовершенством, или – это удобнее – предает теорию анафеме. Итак: книги врут, авторитеты – мошенники. Жизнь – не письменный стол ученого. Диплом дал мне права. Я уже теперь сам, своими силами. Потому что, может быть, это и хорошо, но не у нас. Может быть, в других условиях. Может быть, другие дети. Мои же – это банда, шайка, сброд (скоты!). Нужно с ними круто. Следовательно – запреты и ограничения. Полная изоляция собственной жизни от их жизни и переживаний. Только бы был порядок. Порядок должен быть – железный регламент! Уже не воспитатель, не поборник вопроса о ребенке, защитник юных, маленьких и слабых, пастырь неопытных, а надсмотрщик, пристрастный прокурор, ключник, палач. Уже не воспитатель, а интендант – управляющий зданием, канализацией, инвентарем, канцелярией, учетчик штанов и башмаков. Я не недооцениваю администрации, это было бы непростительной ошибкой. Управлять педантично, четко, чтобы не промотать. Res sacra [27] . И дети должны понимать и чувствовать, что ты это для них в поте лица своего добываешь и экономишь. Ты только тогда вправе наказать как администратор, когда как воспитатель потворствуешь. Если воспитатель потеряет контакт с детьми, признавая только фаворитов, заушников и доверенных слуг, потому что ему так удобнее, разве он возьмет на себя труд заведовать добросовестно – стоит ли?! Разве он не заключит скорее союз с теми, кто захочет наживаться на бесправных, бессловесных, брошенных на произвол судьбы? Разве не станет он со временем – только сохраняя видимость добросовестного служащего – нечестным хозяином и человеком падшим? Только б полегче, подешевле, с наибольшей для себя выгодой. Амбарная книжка и плетка. И фраза: я закаливаю детей и приучаю к дисциплине. Воспитываю будущих членов общества.

27

Res sacra (лат.) – святое дело.

Путь к самовоспитанию и самоопределению

ты найдешь сам и в себе, молодой воспитатель. Путем длинного ряда осенений ты поднимешься на высшую ступень понимания языка шепота, улыбки, взгляда, жеста – слез раскаяния или слез бессилия преступного ребенка.

Замечания о разных типах детей

В форме фельетона я бегло рассматриваю тему. Начинаю с детей, которые крадут. Этих больше всего. Изучив их под углом возможности исправления, я убедился, что их можно отнести ко многим категориям, не имеющим между собой ничего общего.

Случайная кража. Взял потому, что «все берут». Посягнул на яблоко с лотка или из чуждого сада, на пригоршню конфет или сушеных слив, коробку, сумку, банку. Попробовал украсть злотый, вырвал кошелек. Сделал это впервые, делал не раз или много раз. К счастью, у нас таких детей относительно редко судят. Эти дела решаются на месте: виновному нагонят страха или сразу с ним расправятся.

У меня в памяти сохранился следующий случай. Это было в Берлине. Десятилетний мальчик приносит в букинистический магазин книжку. Передает листок – позволение отца продать книжку. Невыработанный почерк вызывает сомнение у хозяина книжной лавки, ребенка задерживают. Отца вызывают в полицию. Отец, защищая сына, пробует подтвердить, что разрешение написано им. Тогда ему пригрозили, что если специалист установит подделку, отвечать перед судом будет отец. Застигнутый врасплох, меняет показания: сам он не писал, он поручил это ребенку. И так, и эдак плохо. Ему говорят, что он ответит перед судом за то, что он склонил доверенного его опеке малолетнего к подлогу. В конце концов отца великодушно прощают, а мальчика осуждают на несколько месяцев исправительного учреждения. Дай бог, чтобы Польша как можно позднее достигла подобной законности, если такая вообще нужна.

Мальчик подвижный, живой, инициативный, с богатым воображением ищет приключений, впрочем, ему очень хочется ее иметь, нужна ему эта вещь. Отмечу, что извечные походы деревенских детей в чужие огороды намного раньше указывали на присутствие в сырых фруктах и овощах витаминов, чем это удалось проследить пауке.

Как относиться к этим детям? Это как ветрянка. Нет, будем более суровы: как зуд у детей недостаточно старательно воспитанных, запущенных, легко поддающихся инфекции соблазна. Достаточно дважды помазать дегтярной мазью – и здоров. Такого даже и лечить не надо. Если исправительное учреждение этот процент детей считает исправленными, оно очень ошибается: их не надо ни исправлять, ни лечить. Достаточно искупать.

Хронический соблазн, вызываемый врагом – голодом. Я не буду на этом останавливаться.

Ему на что-то нужны деньги. Он имеет право: у других деньги есть, другие едят. Достаточно легкого ослабления воли. Краткое пребывание в чистой и спокойной атмосфере, и подобные конфликты с законом исчезнут, быстро и раз и навсегда.

Разве игры в воров, в разбойников, так повсюду хорошо принятые – такие извечные, добавлю, – не доказывают, каково подлинное отношение детей к краже независимо от нравственной и социальной сущности этой проблемы? Дети поддаются внушению, подражательству, живому воображению, потребности в приключениях, иногда – тщеславию. Бывают мальчики, которые воруют, чтобы угощать.

Интересное, живое, веселое, смешное приключение. Здоровые, любимые озорники! Сохранена вся доброжелательность к людям и детская наивность. Достаточно сказать, что он плохо поступает.

Каким образом распространилась игра в футбол на окраинах города? Стоят себе трое или четверо. Идет «мамин сынок», подбрасывает красивый новый футбольный мяч. Это раздражает. Ведь такой пижон даже играть не умеет. Более смелый вырывает у него мяч, кидает его другому, тот третьему, а четвертый наутек.

Еще ряд ступенек, и мы перейдем к ребенку, который вроде сороки хватает всегда и все, что ему удается раздобыть. Он не может удержаться. Если там мы имеем дело с волей или натянутой как струна, или ослабленной, здесь – нервная неуравновешенность, которую следует лечить.

Приведу случай большой давности. Это было несколько десятков лет тому назад, во Франции. Два мальчика-пастушка, желая добыть средства на путешествие, робинзонаду, вырезали целую фермерскую семью. Опускаю детали. Этому случаю «Matin» или «Journal» посвятил две колонки. Были там интервью с родителями, товарищами, учителями мальчиков, а также факсимиле написанного из тюрьмы письма.

«Любимая мамочка! Я знаю, что сделал плохо. Мне неудобно, что я доставил тебе неприятность. Будь уверена, что, если меня освободят, ничего подобного уже не повторится. Еще раз прошу, не сердись».

Возраст мальчика – десять лет.

Несколько слов о глупых и недоразвитых детях, которые в конечном итоге оказываются во власти действительно преступного ровесника или подростка. Кто с ними захочет играть? Кто захочет с дурачком разговаривать? Что он может дать товарищам, ровесникам? Заинтересоваться ими и сблизиться может лишь тот, у кого есть личный интерес: выгодно – получить бессловесного помощника и слепого исполнителя приказов. Мнение, что паршивая овца легко может заразить все стадо, продиктовано, наверное, подобными случаями. Здоровый интеллект обладает просто неслыханной сопротивляемостью заразе, чутким, исправно действующим аппаратом. Только этим можно объяснить, что не все дети улицы и дворов идут по пути преступления. Подчеркиваю это со всей решительностью. Только недоразвитый ребенок, которому импонирует нормальный интеллект, подчиняется пассивно. Этим объясняется, что в исправительных учреждениях имеется значительный процент недоразвитых детей. Для них еще недавно совсем не было школ.