Увидимся на крыше
Шрифт:
Что же теперь делать, а?
Перебравшись с ветки на пол, то есть на плоскую поверхность крыши, Мэри беззвучно превратилась и растерянно похлопала себя по карманам.
Ничего с собой нет, только телефон.
А за садик стыдно. Да и плоды были такие вкусные, что прямо не оторваться…
Девушка задумчиво почесала зудящую полосочку подсыхающего фруктового сока на щеке. Просто улететь и сделать вид, что ее тут не было? Никто ж не видел, а даже если видел – то летучую мышь, а не Мэри.
Но она-то знает, что тут была,
О, а что, если она завтра ночью сюда вернется? И оставит, скажем, денег в качестве извинения?
Это, конечно, будет выглядеть подозрительно, зато от этого Мэри почувствует себя лучше, чем если она даже не попытается исправить положение!
Решительно кивнув самой себе, девушка извлекла из кармана телефон и на всякий случай поставила геометку в картах. А то ведь не сможет завтра найти эту чудесную крышу…
Как же, все-таки, удобно быть достаточно сильным вампиром, чтобы при превращении в летучую мышь «брать с собой» одежду, и мелочи в карманах! А то ведь лет до четырнадцати приходилось превращаться голышом, ужас, как несподручно.
Прибрав телефон, девушка с тихим хлопком воздуха превратилась в летучую мышь – большую, красивую, с размахом крыльев в почти полтора метра, и полетела прочь, в сторону своего дома.
На сегодня хватит прогулок, пора в душ и спать. И так наверняка утром плечи и грудь болеть будут, от таких дальних полетов…
Зевая, Фрина залила кипятком заварку в чайничке, вдыхая пряный аромат корицы, апельсинов и, кажется, еще мяты. Она очень любила долгие, неспешные сборы по утрам. Фрине даже не жалко было просыпаться пораньше, чтобы спокойно и немного лениво посидеть с чашкой чая на кухне или, в теплые сухие дни, на крыше, любуясь городом в мягком утреннем свете, и своим любимым садом.
Очень медитативно, полезно для души.
Особенно она начала ценить возможность начать день тихо и чинно, когда стала матерью. Теперь же ее детям было уже семнадцать и четырнадцать лет – о господи, как же быстро летит время!
И Фрина старалась не упускать шансов и наслаждаться жизнью, даже в таких маленьких моментах, как утреннее чаепитие.
Женщина переставила заварочный чайничек на поднос – ай, ручка уже нагрелась, горячо! – рядом со своей любимой чашкой, блюдцем с печеньем и ванночкой йогурта. Красота!
С этим подносом в руках, в домашнем халатике, Фрина привычно поднялась по лестнице из своей квартиры на самом верхнем, пятом, этаже, на крышу здания.
Когда-то, выбирая общее жилье, Фрина не понимала, чем ее новоиспеченному мужу так понравилось именно это место. Высоко, если лифт сломается – идти по лестнице долго и тяжело, особенно с сумками, а если крыша протечет, то ведь прямо на их потолок! А потом узнала, что из-за хитрого плана старого дома из их – и только из их! – квартиры можно легко и удобно выйти на широкую и плоскую площадку на крыше.
Поначалу Гленн облюбовал это место, для занятий
А потом была первая беременность, тяжелая, и послеродовая депрессия. И, выбираясь из этой депрессии, Фрина нашла себе новое хобби, и с головой ушла в садоводство. И потихоньку, горшок за горшком, крыша из бетонного пустыря с хлипкой оградкой и периодически разбросанным инвентарем Гленна превратилась в сад.
Теперь же, спустя столько лет, Фрина своим садом гордилась. Столько усилий и стараний вложено, столько любви и внимания – в каждый кустик, в каждый цветочек!
Женщина прижала край подноса к груди, стараясь не наклонить и не расплескать свою ценную ношу, и одной рукой нашарила дверную ручку.
Повернула, толкнула, вышла… И чуть не выпустила несчастный поднос из рук, когда ее взгляд упал на обглоданную грушу, висящую прямо перед ее лицом, рядом с выходом на крышу.
Чертыхнувшись, Фрина поспешила опустить поднос на столик, и принялась оценивать ущерб.
Медитативность и полезность для души улетели вниз с крыши, вместе с благостным настроением.
– Сын, пожалуйста, подумай ты тоже, что с этим можно сделать! Если эта тварь опять залезет в мой сад, я, честное слово, вызову дезинсекторов… – Со все еще тлеющим в голосе праведным гневом жаловалась Фрина, резковатыми движениями нарезая салат.
– Хорошо, мам. Только сначала надо бы понять, кто это был? На птицу не похоже, тут явно следы от зубов… – Рассуждал вслух Питер, вспоминая повреждения на плодах.
– Три груши, вазон с земляникой, и помидорный куст! Все обглодали, паразиты. И ведь, они же наверняка сегодня ночью вернутся, и продолжат разорять мой бедный сад!
– Мама, все хорошо. Не размахивай ножом, пожалуйста. – Спокойно попросил Питер, еще немного сонно заглядывая в кружку с кофе в поисках ответов. Вселенная проигнорировала его вопросы, пока что.
– А, извини. – Фрина столкнула огуречные кубики в миску, сполоснула лезвие и прибрала нож, на всякий случай. – Спасибо, что выслушал, мне нужно было кому-то высказаться. Очень уж мне не хочется вызывать дезинсекцию и травить там все, рядом с моими цветочками, но…
– Не переживай. Хочешь, я… О, а давай веб-камеру из машины на крыше поставим? И посмотрим, кто эта загадочная тварь. Ну и, можно крысиный яд разложить, на всякий случай.
– Отличная идея, Питер! Надо будет этим заняться после работы…