Ужас Амитивилля
Шрифт:
Под вечер у Джорджа почти не было сил, и он решил завершить свои труды, занявшись чем-нибудь более приятным. Он задумал подключить стереосистему к хай-фай оборудованию, которую семья Дефео когда-то встроила в стены гостиной. Ему хотелось вместе с Кэти включить музыку и насладиться первым вечером под крышей нового дома.
Но едва он взялся за это, как со двора раздался ужасный вой Гарри. Малыш Дэнни бросился в дом. «С Гарри беда!» – кричал он. Джордж бросился к будке и увидел, что бедное животное задыхается. Пес попытался перепрыгнуть через изгородь и запутался в цепи, которая петлей обернулась вокруг
Не прошло и часа с момента возвращения домой отца Манкусо, как раздался телефонный звонок. Звонил тот самый священник, который выручил его.
– Знаешь, что со мной случилось после того, как я подбросил тебя до дома?
Отец Манкусо оцепенел и так и не смог задать вопрос…
– Стеклоочистители! Они начали летать туда-сюда, как сумасшедшие! Я не мог их остановить! А ведь я их не включал, Фрэнк! Что, черт возьми, происходит?
К одиннадцати часам вечера Лютцы уже были готовы ложиться спать; наступала долгожданная первая ночь под крышей нового дома.
На улице становилось все холоднее; было почти 6 градусов ниже нуля.
Джордж жег в камине пустые картонные коробки; сверкали веселые огоньки.
Подходил к концу первый из двадцати восьми дней, 18 декабря 1975 года.
В ночь с 19 на 21 декабря 1975 года Джордж проснулся. Чуть приподнявшись, он прислушался: кто-то постучал в парадную дверь.
Во тьме он озирался по сторонам, не понимая, где он, но затем сообразил, что находится в главной спальне их нового дома. Рядом под теплыми одеялами спала Кэти, свернувшись калачиком.
Стук раздался снова.
– Господи, да что там такое? – пробормотал Джордж.
Он потянулся за наручными часами, лежавшими на прикроватном столике. Было три пятнадцать ночи.
Снова раздался громкий стук, однако на этот раз он звучал не снизу от входной двери, а откуда-то слева.
Джордж встал с постели, вышел в коридор, прошлепал босыми ногами по холодному полу – ковер еще не успели постелить, – и двинулся в швейную комнату, выходившую окнами во двор, в сторону реки Амитивилль. Он выглянул из окна и всмотрелся во тьму. Стук раздался снова. Джордж напряг глаза.
– Да где же Гарри, черт побери?
Где-то наверху, у него над головой, что-то резко затрещало. Джордж невольно втянул голову в плечи, затем опасливо взглянул на потолок и услышал слабый скрип. Прямо над ним этажом выше спали сыновья, Дэнни и Крис. Должно быть, кто-то из них во сне уронил игрушку, сбросив ее с кровати на пол.
На Джордже из одежды была лишь легкая пижама, он начал дрожать от холода. Он обернулся и снова выглянул из окна. Ага! Что-то неясное двигалось рядом с эллингом. Он быстро поднял жалюзи, и мощная струя морозного воздуха ударила ему в лицо.
– Эй, кто там?
В тот же момент проснулся и залаял Гарри. Джордж— к тому времени глаза его уже привыкли к темноте – увидел, что пес вскочил на ноги. Тень переместилась и замерла рядом с будкой.
– Гарри! Хватай его!
Со стороны эллинга вновь раздался легкий стук. Гарри, услышав шум, развернулся на месте. Яростно лая, он забегал взад-вперед по двору, стальная цепь всякий раз сдерживала его. Джордж захлопнул окно и побежал в спальню.
– Что случилось? – проснувшись, спросила Кэти.
Пока Джордж надевал штаны, она зажгла лампу на своем столике.
– Джордж, что там? – спросила она еще раз, взглянув на его бородатое лицо.
– Все нормально, дорогая, – заверил он, подняв глаза. – Я только хотел осмотреть задний двор. Что-то Гарри беспокоится: почуял кого-то возле эллинга. Должно быть, кошка. Пойду утихомирю пса, пока он не разбудил всю округу.
Он надел мягкие кожаные ботинки и собирался накинуть свою старую морскую парку [2] , которую оставил вечером на кресле.
2
Парка — штормовая куртка с капюшоном.
– Со мной ничего не случится. Спи!
Кэти выключила свет.
– Хорошо, – сказала она. – Надень куртку.
На следующее утро она вообще не вспомнила о том, что просыпалась ночью.
Когда Джордж вышел через черный ход на кухне, Гарри все еще лаял на двигавшуюся тень. У ограды плавательного бассейна стояла длинная деревянная жердь. Джордж схватил ее и побежал к эллингу. Он видел, что тень двигается, и покрепче сжал в руках свое тяжелое орудие.
Снова раздался громкий стук.
– Черт! – Джордж увидел, что дверь эллинга распахнута и качается на ветру. – А я-то думал, что дверь закрыли!
Гарри снова залаял.
– Замолчи, Гарри! Тихо, тихо, кому говорят!
Спустя полчаса Джордж был уже в постели, но все никак не мог уснуть. Конечно, ему, бывшему моряку, оставившему службу несколько лет назад, подъем среди ночи по тревоге был не в новинку. Некоторое время понадобилось на то, чтобы «выключить сигнализацию» в сознании.
Пытаясь заснуть, он размышлял о том, на что обрек себя. Второй брак на женщине с тремя детьми, новый дом, а значит – большой ипотечный кредит… Налоги в Амитивилле были в три раза выше, чем в Дир-Парке. В самом ли деле, зачем ему нужен новый быстроходный катер? Как, черт возьми, собирался он заплатить за все это? Дела в строительном бизнесе на Лонг-Айленде обстояли паршиво из-за высоких ипотечных ставок, и пока банки не снизят их, не было и надежды, что перемены близко. А если никто не строит и не приобретает недвижимость, то нафиг кому-то здесь нужен землеустроитель?
Кэти повернулась во сне, и рука ее легла на шею Джорджу. Она нежно уткнулась лицом ему в грудь. Он понюхал ее волосы и подумал о том, что от них исходит тот самый чистый запах, который ему всегда так нравился. И дети ее всегда чисто вымыты и опрятны. Ее дети? Теперь это были дети Джорджа. Каких бы забот ему все это ни принесло, она и дети стоили того.
Джордж уставился в потолок и продолжил размышлять. Дэнни был хорошим мальчиком, хорошим во всем. Он мог справиться почти со всем, что ему поручалось. Теперь Дэнни начал звать отчима не «Джордж», а «папа». Как хорошо, что ему, Джорджу, так и не довелось повстречаться с прежним мужем Кэти, потому что тогда бы он почувствовал, что Дэнни именно от него. Кэти как-то сказала, что Крис – копия отца: те же привычки, те же глаза и темные курчавые волосы. Как-то Джордж сделал ему замечание, и Крис опустил голову, а потом взглянул на него исподлобья так трогательно, так умилительно… Еще ребенок, но он уже явно знал, как одним взглядом манипулировать окружающими.