Ужасающий рай
Шрифт:
Ласка же напротив, будучи по классу таким же вором, держалась исключительно рядом со мной. Паладин долго морщился, а затем все же предложил мне отправить девушку в разведку в тыл с теми же целями — чтобы никакая нечисть не решила напасть на нас со спины. Я справедливо возразил, что лучше бы тогда ее отправить вперед отряда вместе с Мельхи. Все же впереди монстры точно есть, а шанс выжить в случае непредвиденных обстоятельств у нее был повыше, да и Мельхи поможет — девушка вполне могла постоять за себя.
По-правде, я скорее просто не хотел оставлять
Рассказ Жана мне не понравился от слова совсем:
— Видишь ли, в городе полным полно темных, некромантов, демонологов, хаоситов и прочих далеких от добра аспектов магии. Но, как видишь, всем плевать. Ради выживания здесь паладин будет прикрывать союзного некроманта, а светлый целитель лечить рыцарей смерти. Но с адептами пустоты все обстоит немного иначе — в отличии от иных форм темной магии, пустота неуправляема. Никому не нужен товарищ, который в пылу боя попытается тебя сожрать или напасть со спины. Даже когда это означает смерть и самого пустотника от рук врага.
— Что-то не похоже, чтобы Ласка пыталась меня убить, — возразил я, хотя подспудно уже догадывался, что услышу в ответ.
— Я не зря попросил отправить ее в разведку, Сион, — покачал головой де Милу. — Видишь ли, она может сколько угодно быть привязана к тебе, но в любой момент ей может просто перемкнуть что-то в голове, и она тебя попросту сожрет. Пойми, они не контролируют это. По сути все адепты пустоты — конченые психи.
— Хех, точно, — подал голос Хеор. — Эта сумасшедшая на всех кидается с самого нашего тут появления.
— Тебе что, страшно? — поддел я разбойника, но тот только скривился. Тогда я снова обратился к Жану. — А почему тогда всех с печатью пустоты не убивают на месте? Сразу после кровавой комнаты?
— Кровавой комнаты? Хех, забавное название, — хохотнул Жан. Но на мой вопрос он ответил абсолютно серьезно. — Вообще-то многие так и делают. Каждый магистр ведет отбор по своему. Наш учитель устраняет только самых неадекватных. Которые бросаются на всех со старта или просто пускают слюни смотря в одну точку. А это уже больше половины новичков. Это второй призыв Махаона. В первом же если пустотники и были, все они среди поехавших.
— То есть нас призвали в два раза больше? — осторожно уточнил я.
— Ну да. Некоторые — просто пускают слюни, смотря в одну точку. Некоторые — бросаются на все что видят. Особенно весело, когда среди таких оказываются призыватели, саммонящие по глупости своей орду иномирцев. Ну а некоторые — вы, хехе. Что же касается пустотников, они почти всегда среди тех, кто бросается. При чем, что самое обидное, если не набросятся сразу, то обязательно сделают что-то еще хуже потом. Например, массовую бойню. Потому, уж прости, таких как твоя подруга очень многие убивают сразу после призыва.
Я заметил, что к нашему разговору начали внимательно прислушиваться и остальные члены отряда. Видимо, о пустых они уже знали, но рассказ о кровавой комнате тут же приковал к Жану голодные до информации уши Хеора и Дрима. Лита шла впереди отряда — ее Жан окрестил танком и попросил следовать во главе. Но, я уверен, она все равно пыталась поймать каждое слово нашего проводника.
— Но если пустотники настолько опасны, почему того же Стерха никто не убьет? Он же как раз тот самый псих, бросающийся на окружающих, нет?
— Не совсем, — с какой-то печалью покачал головой де Милу. — Стерх убивает не всех подряд, а только опасных пустотников. У него есть артефакт, позволяющий считывать уровень разрушения духа. Если этот уровень выше пятидесяти процентов, пустотник не в состоянии сопротивляться своей стихии и потенциально опасен для окружающих. Путем проб и ошибок были созданы амулеты, и появились такие, как твой приятель. Полагаю, твоя подопечная его тест не прошла. Сколько у нее?
Внезапный вопрос Жана немного выбил меня из колеи. Стоит ли говорить? Впрочем, если Стерх творит свои зверства с согласия сильных мира сего, наверняка по прибытии в город даже моя метка перестанет быть тайной. Не лучше ли узнать насколько все плохо прямо сейчас?
— Нормально у нее все, — попытался отмахнуться я.
Жан присвистнул:
— Значит, больше пятидесяти. Такие обычно не выбираются. В ней же от человека уже почти что ничего нет, не чувствуешь? Как вы вообще общаетесь? А свыше семидесяти такие уже жрут все что видят.
Бред какой-то. Мы с Лаской почему-то ни на кого не бросаемся.
— А что дальше? На восьмидесятом, девяностом и сотом проценте? — спросил я.
— Восьмидесятого видели всего пару раз. Оба случая закончились массовой бойней. Процент за девяносто… не знаю, не слышал о таких. Но судя по тенденции, это вообще какие-то запредельные твари.
— Запредельные? Это дает какие-то особые силы? — с надеждой решил задать я глупый вопрос, уже догадываясь, каким будет ответ на него.
— Не совсем, — хмыкнул Жан. — Твоя подруга всех пугает непредсказуемостью, но на нее хватит и одного скрытня десятого уровня, как ты и сам заметил. Пустота черпает силу именно из безумия и неадекватности…
— Боли и отчаянья, — послышался хриплый голос и рядом оказалась незамеченная никем до этого Ласка. Она выглядела уже значительно лучше — раны затянулись, и лишь перепачканная черной кровью одежда напоминала о недавних событиях.
От неожиданности все, кроме меня и Жана, вздрогнули, когда воровка вышла из тени, чтобы передать обновления карты от Мельхи.
— Вот как? Буду знать, спасибо, — добродушно улыбнулся де Милу. И ничуть не смутившись, закончил свою мысль. — Суть в том, что действительно сильными они становятся именно погружаясь во все это. А значит и крыша у пустотников едет быстрее.
— То есть используя силу этой стихии ты еще больше вредишь себе, так выходит? — снова продолжил я закидывать паладина вопросами.