Ужасная история
Шрифт:
– Ты чего это раскомандовался тут? То выпустите его отсюда, то впустите, прямо сквозняк какой-то, а не человек, – настороженно проговорил бородач, задвигая громоздкий засов.
В доме царил мрак. Робкий язычок пламени свечи в руке Тихона лишь подчёркивал темноту. Из глубины помещения доносились нестройные звуки фортепиано.
– Баре в большой гостиной, иди за мной, провожу, – без охоты бросил на ходу мужик и, не дожидаясь реакции Ивана, двинулся вперёд.
Иван не отставал от Тихона, чтобы не оказаться одному в полной темноте, но и не слишком спешил,
– Маляр вернулся, – громко доложил Тихон, переступая порог огромной залы.
Довольно сносная видимость в центре комнаты обеспечивалась десятком канделябров. За островком света, скрывая углы и стены гостиной, плескалось море тьмы. Иствуд Драк полулежал на софе, запрокинув голову вверх. Услышав доклад Тихона, резво встал и поспешил навстречу Ивану.
– Прекрасно, друг мой, что вернулись! Скука, знаете ли, смертная…
Иван стоял молча. Он не сводил взгляда с голограммы пожилой дамы в старомодном чепце, пытающейся прозрачными пальцами извлекать звуки из старинного инструмента. Лишь одна клавиша из пяти отзывалась звучанием.
– У вас есть отдельный источник питания для Марфы Андроновны? – поинтересовался Иван.
– Да какой там, источник, – махнул рукой Тихон, – вчера полнолуние было, вот барыня немного взбодрилась, а так, много ли надо духу бестелесному?
От слов бородача Ивана буквально передёрнуло.
– Давайте оставим комедию до лучших времён, потому что…
Иван рассказывал о случившемся, подробно излагая увиденное.
– …теперь думайте сами, до балагана ли сейчас? Вероятно, мы единственные в посёлке, кого террористы не обнаружили. Пока ещё не обнаружили. Нам стоит поторопиться и найти способ сообщить о происходящем в Хряково.
– Ты, о каком балагане говоришь, маляр? Хряково – моя земля. Почитай, сто лет берегу её, уж чего только не претерпел за эти годы охраняя, – скрипя зубами, бородач приблизился к художнику вплотную.
Оба высокие, крепкие. Черноволосый мужик и светло-русый художник оказались лицом к лицу. Узкие вертикальные зрачки Тихона пульсировали в красной радужке, буравя взглядом Ивана.
– Для одного дня это слишком, – выдохнул Иван, сделал шаг назад и опустился на стул, стоящий за границей освещённого пространства. Стул взвизгнул и резко рванул в сторону.
– Вы присели на Эвана, – заметил Иствуд Драк и продолжил, – жители посёлка – мои соседи, не в моих правилах оставлять соседей в беде.
Тишина, тяжёлая, как гранитная плита, повисла в комнате. Реальность трещала по швам. Иван потёр зудящее место на шее. Дискомфорт от тату не стал меньше, но сейчас было не до него. Совсем рядом, за стенами странного дома, людям угрожала смертельная опасность. И сейчас он мог надеяться только на помощь сущностей, в реальность которых ещё пару минут назад не верил.
– Надо найти способ связаться с внешним миром, – ни к кому конкретно не обращаясь, повторил первоочередную задачу Иван.
Прозрачный силуэт женщины затрепетал. Эфемерное создание беззвучно заговорило.
– Барыня вещают, что могут помочь. У тебя будет минута, может чуть больше, может чуть меньше, – озвучил Тихон. – Думай кому и что тебе надо сказать, – хмуро закончил перевод с беззвучного на обычный русский бородач.
Иван ощутил слабое покалывание электричества, когда Марфа Андроновна обхватила своей прозрачной кистью его руку со смартфоном.
– Отец, у меня мало времени, я в Хрякове, на вилле Диодати, тут…
Иван по-военному сухо доложил обстановку.
– Оставайся в доме, скоро будем, – прозвучал короткий ответ. – Сколько с тобой людей? – отец задал уточняющий вопрос.
– Из людей я один. Но со мной вампир, упырь, и привидение Марфа Андроновна.
Связь оборвалась. Мысль, что отец принял его слова за шутку, обожгла Ивана.
– До заката мы ничего предпринять не сможем, но вот потом… – в голосе Тихона прозвучала такая лють, что по спине Ивана пробежал холодок. – Поди проголодался? – впервые за время знакомства Тихон обратился к человеку почти дружелюбно.
Не считая лёгкого завтрака ранним утром, Иван целый день не ел и не пил. Стремительная волна событий приглушила ощущение голода и жажды. Но упоминание об обеде вытолкнуло естественные потребности живого организма на поверхность.
– Похлёбка чечевичная, филе индейки под маринадом, овощи и фрукты по сезону, морс клюквенный, печенье сдобное из мышей, сам выпекал, – похвалился Тихон.
– А похлёбка чечевичная, она из чечевицы? – на всякий случай уточнил Иван.
Тихон утверждающе кивнул.
– И клюквенный морс из клюквы, – хмыкнул бородач.
– А филе индейки из кого? – широко улыбнулся Хельсинг.
– Из зайца. Его пару дней назад машина сбила, – не стал скрывать подробности происхождения «индейки» Тихон.
Сюрреализм происходящего в какой-то момент перестал волновать Ивана. Мысли его сосредоточились на обдумывании плана по освобождению заложников. Случись знакомство с представителями нечисти при других обстоятельствах, ломка мировоззрения прошла бы куда эмоциональнее. Но захват боевиками посёлка заморозил все чувства, кроме одного, угрызения совести. Он, здоровый, хорошо обученный мужик в безопасности, а заложники как? Иван в очередной раз заглянул в смартфон. Связь не появилась.
– Тебя спросить можно? – обратился он к Тихону, аппетитно уминающему хвалёное печенье. – Ты как упырём стал?
– Так то уж давно случилось, – стряхивая с бороды крошки, вздохнул Тихон, – сто лет уж прошло, смутное время было, гражданская война. К нам в деревню Хряково кого только не заносило, в смысле разных, желающих крестьян обобрать. До того наобирались – дети с голодухи пухнуть стали. А тут снова обоз из шести подвод, мол, давайте, крестьяне, ещё по сусекам скребите. Не выдержали мужики, схватились за топоры и вилы перебили всех, а главный ихний в кожаной куртке да с деревянной кобурой, живучий оказался, всё крутился, вырваться норовил, вот и куснул меня за ногу. С тех пор, стало быть, и стал.