Ужасы перистальтики
Шрифт:
Он начал всерьез взвинчивая голос говорить какую-то чушь, про то, что в этих цифрах он видит определенную тенденцию... Директор внимательно смотрел на него.
Тут вмешался Маркин, – ловкий умный продавец, – он, конечно же, не упустил случая высмеять коллегу, заодно подчеркнув еще раз собственный профессионализм и компетентность...
Все знали, что между Маркиным и директором постоянно происходят доходящие до крика споры. Касались они размеров Маркинских комиссионных. Тот получал их от заключенных сделок. Директор, хоть и нехотя, постоянно уступал Маркину, угрожавшему, что уйдет к конкурентам...
Все постоянно шептались,
Маркин убедительно и умно начал доказывать, что все, что он, Замелькацкий, только что сказал – полная ерунда. Директор поддержал Маркина и с ехидной улыбочкой посмотрел на Замелькацкого. Кризис, тем временем, был пройден и у него начало отпускать. Это облегчение после того, как он был на грани казалось совершенно неминуемого конца окатило его по нервам столь благодатной волной, что он почувствовал счастье и ему все равно было, что и кто в данный момент говорит... Все это было неважно!.. Главное, ему стало легче...
Маркин продолжал распинаться. Он постепенно выводил свою собственную теорию по которой получалось, что все продажи того оборудования, которым занимался Замелькацкий были осуществлены только благодаря отделу, в котором работал он, Маркин, что когда, тем не менее, требовалась поддержка и какое-то сопровождение контрактов от него, Замелькацкого, он не делал этого так, как того требовалось, потому что они слишком разделены: Маркин никогда не может найти Замелькацкого, когда он ему требуется, а потому он, Маркин, давно уже предлагал включить его, Замелькацкого, в состав их отдела (для Замелькацкого это означало только одно – потерю самостоятельности и, наверняка, дополнительную нагрузку и придирки, которых, работая с Маркиным, избежать будет невозможно).
Но облегчение было недолгим. С ужасом он понял, что оно опять начинает напирать. Его начал покрывать ледяной пот... Впрочем, он и так его уже несколько раз за это утро окатывал его с ног до головы. Он заговорил, перебивая Маркина, чувствуя, что на этот раз ему на ужасной грани не удержаться и надо бы прямо сейчас вставать и выходить, потому что еще несколько секунд – и будет поздно! Но он продолжал говорить, судорожно развивая свою речь, совершенно не соображая, что он говорит, в голове было только это «Что же через секунду будет?! Как же этот ужас пройдет?! Надо немедленно встать и выйти! Но это значит – прервать свою речь! Господи!» Ладони его были противно липкими от пота. Должно быть, в эту секунду он был бледен, как мертвец!
Он нес что-то про то, что та тенденция про которую он говорил – это вовсе не плод его воображения, что про эту тенденцию он вычитал из заграничных источников (он ничего такого нигде не читал!), что странно, как это Маркин не понимает, что продажи оборудования не могут не зависеть от сезона, так как есть периоды закрытия балансов и проч. (это звучало внешне правдоподобно и даже логично, но на самом деле ничего такого не было, продажи, вопреки логике, ни от какого сезона не зависели и он сам это лучше всех знал – иногда лучше всего покупали именно в тот момент, когда, казалось бы, клиентам должно быть совершенно не до покупок). В общем он сам, невольно, начал выводить и обосновывать систему там, где ее точно не было... Хотя!.. Иногда, ткнув пальцем в небо, можно нечаянно и попасть во что-нибудь...
Поджимало так сильно и отповедь была столь яростной, что Маркин опешил и, как понял Замелькацкий какой-то еще остававшейся свободной от происходившего с ним ужаса частью мозга, Маркин сдался, видимо решив, что все его нападки не пройдут.
И странно – Замелькацкий опять удержал все в себе и его опять отпустило. Большего наслаждения, чем в эту секунду он давно уже не испытывал, – ужасная лапа, сжимавшая его, разжалась... Невольно он сделал в своей речи паузу.
Директор – все-таки голова у него, надо было отдать должное, несмотря на всю раздражительность, работала отменно, – спокойно проговорил:
– Понимаешь, никакой тенденции, кроме той, что мы по твоему товару очень сильно отстаем, нет. Хотя и рынок и все преимущества по сравнению с конкурентами у нас есть...
Тут уж, после того, как сам директор при всех обозначил его вину, начала говорить Федорова – уж у ее-то речей тенденция всегда была только одна и совершенно предсказуемая: теперь получалось так, что во всех неудачах руководимого ей отдела виноват единственно он, Замелькацкий, потому что вовремя не встретился с тем, с кем она просила его встретиться, не предоставил данных, которые она просила его предоставить, не выбрал в переговорах ту линию, которую она просила его выбрать и так далее все в таком же духе.
Директор посмотрел на часы.
Измученный Замелькацкий тоже глянул на свои... Надежда охватила его – до истечения получаса, про которые обмолвился директор, оставалось не так уж и много.
– Что, спешишь куда-то? – неожиданно спросил директор, перебив Федорову (та тут же замолчала) и внимательно уставился на него.
Вопрос этот настолько поразил Замелькацкого, что вдруг его как будто окатили ледяной водой, и вся проблема прошла... По крайней мере так в ту секунду ему показалось... Ясно было, что директор не мог ни о чем догадываться, но все же!..
– Ты как себя чувствуешь? – вдруг проговорил директор.
– Что? – вытаращился Замелькацкий на него.
– Ну тебе вчера было плохо... Ты же сказал, сердце... Как сейчас чувствуешь себя?
– Хорошо... Нормально... – неожиданно бодро ответил Замелькацкий.
– Ой, здоровье – это самое главное! – запричитала Федорова. – Вот я занимаюсь теннисом, лыжами. Это помогает сохранять отличную форму! – конечно же не могла не подчеркнуть она.
– Ну вы когда меня с собой возьмете на лыжах, а?! – весело заговорил с ней директор, словно бы позабыв за секунду и о Замелькацком и о совещании. – Я вот все хочу на лыжах покататься!.. Как в школе, знаете, на уроках физкультуры... А то все приятели все этими горными занимаются... А я вот хочу на беговых, обычных, так, знаете ли, по рабоче-крестьянски...
– Ой, да бросьте вы, по рабоче-крестьянски... Да вся Норвегия только на беговых и катается... Мы вот недавно с мужем были там, у знакомых... – опять подчеркнула она свой активный образ жизни...
– Ну Мария Ивановна! Что же вы меня-то опять с собой не взяли! – весело воскликнул директор. – Ну я бы знакомых ваших конечно был не стал обременять, где-нибудь там рядом остановился в гостинице! Ну вот, опять не дали на лыжах покататься... – директор весело хлопнул ладонью по столу.
– В Норвегии! – воскликнул Маркин. – Сергей Васильевич! А чего вам эта Норвегия, вы поезжайте вон в Рязанскую область... Только лыжи получше смажьте... А то как за вами там мужички погонятся... – Маркин заржал.