Уже не беременная, еще не невеста
Шрифт:
– Рейман, не совершай глупости. Послушай меня. Я твой друг. Я желаю тебе счастья. Найдешь себе другую невесту из человечьего племени. Не порть себе жизнь. Не ставь на ней крест.
– Я не могу оставить все как есть. Я должен попытаться. Я себе не прощу. Уйди. Не мешай, -сбросил руку друга.
– Рейман, она умерла! В теле нет души. Посмотри сам. Оболочка пуста.
Черный дракон и сам все ощущал, но все равно не мог остановиться, продолжая борьбу за жизнь... которой уже не было в женщине.
Земля. Областная клиническая больница. Красная
Какое счастье не слышать хрипов. Не находиться рядом с заболевшими. Не ощущать приближение Смерти.
Я с облегчением вздохнула, чувствуя непередаваемое облегчение.
Наконец-то, свободна!
Витающая рядом Смерть, то и дело заглядывающая в глаза и проверяющая по какую сторону я нахожусь, порядком заколебала. Пора ей отправляться по своим делам подальше отсюда. Ее кривая коса, постоянно мелькающая перед взором, надоела хуже горькой редьки. Сколько можно? Все кругом осознали, прониклись торжеством момента, испугались как только могли, вспомнили обо всех прегрешениях, с десяток раз помолились. И успокоились. Смерть собрала свой страшный урожай.
Постоянно жить в страхе невозможно. Надоело.
Всем опостылевший коронавирус въелся в печенки.
В начале пандемии его боялись.
Соседей сторонились.
Пугались каждого чиха.
Постоянно мыли руки по двадцать минут кряду, как нас учили с экранов телевизоров. Теперь все вернулось на круги своя.
Люди, как и прежде, боятся налоговой, ругают правительство, плюют на свои болячки. Надеются, что сами пройдут. Как насморк. За неделю. Хоть лечи его, хоть не лечи.
Правда не все плюют. И не до конца. Иные выплевывают неверие вместе с легкими.
Такие люди, как я.
Думающие, что их ничего не берет. И распиаренный вирус это очередная космологическая страшилка, навязанная масонами, чтобы держать народ в страхе. Перед тем, как всех поголовно чипируют, присвоят регистрационные номера, заставят маршировать строем.
Не боялась я никого и ни во что не верила ровно до того момента, как объявили о девяносто процентном поражении легких. До этого времени думала, что пандемия это не взаправду. Не верила, что могу умереть, а мой организм не справится с обыкновенным вирусом, живущим где-то рядом и просто витающим в воздухе. Который практически не опасен для большинства жителей планеты Земля.
И вдруг я как-то внезапно заболела.
Пришла вечером из магазина, присела на пуфик у порога, собираясь скинуть туфли. В тот же миг почувствовала легкое недомогание. Через полчаса сменившееся температурой под сорок, диким ознобом со стучащими друг о друга зубами.
К полуночи начала кашлять. Не просто кашлять, а выкашливать легкие, внутри которых булькало и хрипело. Но и тогда я все еще не верила в пандемию. Смеялась над нею, поглощая очередную кружку кипятка с малиновым вареньем. Была уверена, что от малины все пройдет. Не может не пройти.
А утром меня в полубессознательном состоянии забрала карета скорой помощи. Я даже никому из близких не сообщила о своем состоянии, настолько все быстро случилось. А вечером следующего дня меня подключили к аппарату искусственной вентиляции легких.
Никто из окружающих не мог поверить, что какой-то вирус за сутки может сделать из абсолютно здорового человека полуживое существо.
Это же смех, да и только. Кто в такое поверит?
Я, молодая двадцатипятилетняя женщина, в самом расцвете сил и возможностей, с огромными перспективами в жизни оказалась прикована не просто к постели, но и к допотопному механизму, снабжающему мой организм кислородом.
«Да бред все это. Ерунда. Я долго здесь не задержусь. Я выкарабкаюсь. Я смогу. Я не верю во все эти теории заговора», - мысленно бормотала я, чувствуя как в легкие под давлением накачивается воздух.
Врачи думали, что я нахожусь в отключке, но я почему-то все слышала, видела и рассуждала о бренности бытия.
Ровно до того момента, как запищал аппарат. Противно так. Хуже бешеного комара, размером с белую ворону.
Именно она мне мерещилась, постоянно слетая с плеча Смерти, шастающей между больничными койками реанимации. Смерть то и дело останавливалась то возле одного, то возле другого пациента.
– Мы ее теряем!
Я услышала взволнованный голос юной медсестрички, чьи голубые глаза запомнила в окулярах маски, прежде чем меня ввели в состояние искусственной комы.
«Интересно, а о ком это она?» - подумала, чуточку приподнимаясь над кроватью.
Полный обзор палаты мне закрывала Смерть, зависшая неподалеку и норовившая согнать с плеча белую ворону. Упрямая птица никак не желала покидать свой костистый насест. Несмотря на черный балахон, на несколько размеров больше его владелицы, было видно, что Смерть порядком оголодала и страдает крайней степенью анорексии. А если по-простому, то худа до безобразия. Одни кожа, да кости. И как в ней только жизнь держится? Хотя откуда внутри Смерти может быть жизнь? Если она сама Смерть.
– Уровень гемоглобина стремительно падает, - противочумный костюм заглушал бархатный баритон врача, чье имя вначале смены вывели синим маркером на широкой спине «СанСаныч».
– Давление критическое,- неслось с другой стороны от кровати.
Я не успевала крутить головой, чтобы идентифицировать кому принадлежат голоса.
Именно в этот момент белая ворона вспорхнула с плеча Смерти и пролетела над потолком, привлекая внимание.
«Нашла время и место, чтобы начать резвиться. Тут, между прочим, люди при смерти лежат. Им тишина нужна. А еще чтобы врачам не мешали работать. Разлеталась она, чудо белобрысое. Кыш отсюда».
– Требуется непрямой массаж сердца,- приятный баритон заполнял все пространство в переполненном людьми помещении.
«И откуда только взялись все эти люди? И почему они все полупрозрачные? Все пребывают и пребывают. Что-то шепчут себе под нос, чего не могу разобрать по губам. Один мужчина так и вовсе зашелся в немом крике. Странные какие-то люди. Неживые. А тот гражданин, что все не перестает кричать, очень похож на нашего прораба с работы. Девочки говорили, что он несколько дней назад умер от инфаркта. Наверное, обознались. Не на того человека указали. Этот живехонький, хоть и какой-то квелый».