Узнать тебя
Шрифт:
Выбираюсь из дома, вижу её. Слава Богу, не ушла никуда.
— Не замерзла? — спрашиваю и сажусь рядом с ней.
Она улыбнулась, и на душе стало так тепло и хорошо.
— Держи — протягиваю стаканчик.
— Спасибо, но это не глинтвейн — удивляется она.
— Не захотелось пить.
— А, мне честно тоже не очень хотелось.
Как хорошо, что я решил чай взять.
— А ты часто пил? В смысле на тусовках?
— Нет, я не очень люблю пить, потом голова болит на утро.
Она как
— Ты, что думала, я тут в умат напивался что ли?
— Я вообще думала, что ты не пьешь, но когда Антон предложил, я почему-то засомневалась.
— Олесь я и не пью. Иногда глинтвейн пил и то, очень редко.
— Не бери в голову — улыбается она.
— Олесь не думай обо мне так, пожалуйста.
Неужели, она так думала обо мне?
— Я и не собиралась — она наклонилась и коснулась губами моих, так нежно, что крышу снесло просто.
— Я очень тебя люблю — захотелось признаться ей, чтобы она знала это и то, что никакая Алиса не встанет между нами никогда, я не позволю.
Целую мою девочку, сильно, требовательно, чтобы знала, что моя, только моя.
***
Дорогие читатели завтра выходной. Продолжение в понедельник. Приятного чтения.
Глава 89
Олеся
Кирилл вернулся и удивил меня. Принес чай вместо глинтвейна. Он оказывается не хотел пить и особо не пил на тусовках.
Мы еще немного посидели на качелях, а потом поехали к тёте. Кирилл даже не стал возвращаться в дом, чтобы попрощаться. Всю дорогу он держал меня за руку и не отпускал, в машине вообще обнял и прижал к себе.
Он сегодня сильно испугался, что потерял меня. Мне приятно чувствовать, что нужна ему.
Когда мы вернулись Евгения уже собиралась спать. Поэтому мы тихо пробрались в комнату и последовали её примеру.
Рука у Кирилла почти прошла, он уже спокойно ею шевелил, но я все же настояла на том, чтобы нанести мазь. С нею он быстрее выздоровеет. После такого эмоционально напряженного дня засыпаю, только оказавшись на подушке.
***
Просыпаюсь утром, Кирилла рядом нет. Тихо встаю и выхожу из комнаты и иду в ванну, замечаю, что Кирилл на кухне что-то готовит. Привожу себя в порядок и заглядываю на кухню.
– Доброе утро.
— Привет, солнышко — он поворачивается ко мне и улыбается.
— Ты готовишь завтрак? — спрашиваю.
Странно, где Евгения?
— Да, тётю вызвали на работу, поэтому завтрак готовлю я.
— Понятно, жаль хотелось бы с ней дольше пообщаться.
— Тебе она понравилась? — хитро улыбается и накладывает омлет в тарелки.
— Да, очень приятная и добрая женщина.
— Да, я тоже её люблю, она всегда нам помогала. Мама вообще её моей крестной
— Да?
Не удивлена, она хорошо подошла бы в качестве крестной.
— Ага, только родители не успели меня покрестить — он становиться немного грустным.
— Мне жаль — единственное, что могу сказать.
Он присаживается рядом и начинает есть. Надо отвлечь его от этих мыслей.
— У тебя есть планы на сегодняшний день?
— Да, у меня много чего запланировано на сегодня — отвечает он.
— И что же?
— Все скоро узнаешь — отвечает он.
Не хочет рассказывать.
— Ладно. Как рука?
— Уже нормально, почти не болит. Твоя мазь просто чудо.
— Я рада, что помогла.
После завтрака мы собираемся. Кирилл так и не говорит куда, он просто вызывает такси.
Когда мы заезжаем на такси в частный сектор, похожий на тот, где живет Антон у меня возникает страшная догадка. Кирилл везет меня домой.
Мы останавливаемся у высокого забора и выходим из машины. Забор без ворот. Вместо них просто проем. Кирилл, не дожидаясь меня проходит во внутрь двора.
Все занесено снегом. Большие сугробы. Посередине двора стоит обгоревшая коробка двухэтажного дома без крыши. Стены чёрные местами разрушенные очень жутко. Под снегом ничего не видно и Кирилл запинается обо что-то, затем идет аккуратно ступая. Иду за ним. Я просто не представляю, что делается у него сейчас на душе. Он останавливается перед разрушенным входом в дом и опирается рукой о стену. Мне кажется у него не осталось сил идти дальше. Подхожу к нему и обнимаю за плечи. Он очень напряжен.
— Это мой дом — выдает он хрипло, в глазах столько боли, что у меня внутри все сжимается.
Обнимаю его крепче.
— Вернее то, что от него осталось — говорит тихо.
Он заходит во внутрь. Мне страшно, что со второго этажа может что-то обрушиться на него.
— Здесь у нас был зал — он доходит до середины строения — а там — он показывает за лестницу — моя комната. Он проходит за лестницу.
— Кирилл, а это не опасно — пытаюсь убедить его.
— Олесь, все, что могло упало на меня еще тогда — говорит он.
Я посмотрела на площадку перед лестницей на ней лежали обгоревшие доски, и я представила, что это упало тогда на Кирилла. Ужас, как хорошо, что его успели спасти.
— Не хочешь посмотреть? — раздается его голос из-за лестницы.
Придется зайти, как бы страшно не было.
Перешагиваю через порог и иду к нему. Заглядываю. Да, комната у него была просторная. Он стоит, опершись на проем окна и смотрит в окно. Я подошла к нему.
— Мне всегда нравился вид из окна — говорит он — там был зимний сад — он показывает на небольшую теплицу, запорошенную снегом — мама очень любила его.