Узнай Меня
Шрифт:
— Не твоего ума дело, Потапов. Собой займись или пусть она к тебе за парту сядет, а то она нашего Геночку замарает навозом. — И все снова засемялись.
— Да запросто, пусть идет ко мне. Твой Седлецкий пусть с Машкой посидит. Только пусть потом не жалуется.
Потапов помог Глафире, которая еле сдерживала слезы, собрать вещи и перенести на парту в другом ряду рядом с окном. Его соседка, которую назвали Машкой, уже успела собрать свой рюкзак и через парты пробиралась на прежнее место Глафиры.
— Спасибо тебе, — тихо сказала девушка, когда они вместе с Потаповым заняли парту.
— Да не за что. Меня Сергей зовут, а ты Глафира.
— А о какой истории ты ей говорил? Ну за что ей последнее предупреждение?
— Да в прошлом году у нас тоже пришла новенькая, обычная симпатичная девчонка. Перевелась сюда из Красноярска, так ее Ксюха со своими дурами так затюкали, даже до драки дошло. Они ее за школой поймали, побили. Девчонка потом куда-то перевелась, а Ксюхе и ее приспешникам последнее предупреждение.
— И управы на них нет?
— Да кто против таких деток пойдет, мажориков? Директор есть с их рук, вот они и творят, что хотят.
Глафира с ужасом смотрела на Ксюху, которая со своими подругами сидела на парте Седлецкого что-то громко обсуждая и смеясь на весь класс. В это время вернулся Адмиралов и Ксю тут же ожила, соскочила с парты, сделала ему шаг навстречу и приторно сладким голосом проворковала:
— Никита, иди к нам! Расскажи, как на Сейшелы съездил.
Но парень только мельком посмотрел на Лавреневу, ничего не ответил, на что Лавренева обиженно поджала губы и зло посмотрела ему в след. Он прошел к своей парте мимо Глафиры, даже не посмотрел на девушку, как мимо пустого места. Она почувствовала запах его туалетной воды, что-то очень дорогое и будоражащее рецепторы. Она даже закрыла глаза, чтобы запомнить этот запах, который заполнял ее без остатка.
— Вот еще один мажорик, — отвлек ее Сергей. — Никита Адмиралов, наследник одной из богатейших семеек города. Напыщенный, самолюбивый. Девок меняет, как перчатки, а эти дуры за ним бегают наперегонки. Впереди всех Лавренева. Из-за него она и чморит девчонок, освобождает место возле него для себя. Ты не переживай, тебя он даже не заметит, поэтому Лавренева тебя не сильно будет прессовать, так, для острастки. Просто не обращай внимание и они отстанут от тебя.
— А почему такие мажоры здесь, в такой школе учатся?
— В какой? — не понял ее Потапов.
— Ну в простой.
— Кто тебе сказал, что это простая школа? Она как раз для таких как эти, — он кивнул головой на компанию. Это такие как мы с тобой здесь «случайные», — он последнее слово взял в кавычки. — Не знаю, как тебе удалось сюда попасть, но меня взяли потому, что я олимпиады по физике и химии выигрываю. Престиж школы, так сказать.
Тут прозвенел звонок, вошел учитель. До конца занятий Глафиру не трогали, но постоянно слышала за спиной смешки. Она к такому уже привыкла в своей старой школе и не обращала на них внимание.
Вечером она спросила у Ирины:
— Ир, а ты знаешь, что в этой школе учатся мажоры?
— Я знаю, что здесь дают отличные знания. И не важно, кто там учится. А что случилось?
— Да нет, все нормально.
— Тебя не обижают? Если что, ты скажи. Я знаю, как с ними поступить.
— Да пока не надо. Просто
***
Потянулись учебные дни. Глафиру открыто не трогали, но смешки и обзывательства стали ее постоянными спутниками. Как только ее не обзывали — «Копыто», «Глаха», «Жиртрестина», «Жиробасина» были самыми безобидными. Но она просто не слушала никого. Подруг у нее так и не появилось. Общалась только с Сергеем, но близкими друзьями не стали. Он помогал ей по химии и физике, она помогала ему по русскому языку, истории, которые были ее любимыми предметами.
Оксана Лавренева еще несколько раз пыталась словесно унизить девушку, но когда Глафира оставила ее выпады без какой-либо реакции, не заплакала, оставила девочку в покое и потом ее словно перестали замечать. Ну есть какая-то одноклассница и ладно.
Глафира каждое утро готовила себя к встрече с Адмираловым. Он был такой красивый, что ее сердце замирало, дыхание прерывалось, они не могла отвести от него глаза. Она уговаривала себя не смотреть на него, но каждый раз вспыхивала румянцем, когда Никита входил утром в класс. Она снова и снова уговаривала себя, что таким парням не нравятся такие девочки, что он даже не замечает ее, но все равно постоянно думала о нем. Думала днем и ночью, иногда представляла, как он подойдет к ней и поздоровается. Но шло время, он все также ее не замечал.
Она видела, что он совершенно равнодушен к попыткам Лавреневой добиться его внимания. Многие девчонки из школы толпились возле их класса только для того, чтобы попасть ему на глаза. Но он всегда равнодушно смотрел на все эти попытки, проходил мимо с брезгливой ухмылкой.
Пару раз она видела, как он разговаривал с девочкой из параллельного класса и смотрел на нее немного иначе, чем на других. С каким-то вниманием, улыбался ей. И сердце Глафиры замирало, в груди заканчивался воздух. Она старалась уйти туда, где ее никто не увидит и переводила дыхание, старалась сдержать слезы обиды, когда думала, что он сейчас разговаривает с другой, а на нее не обращает внимание. Она не могла понять свою реакцию на этого напыщенного красавчика. Но ничего не могла поделать со своими чувствами.
Однажды Никита остановился возле их парты и минут пять разговаривал с Сергеем о какой-то задаче по физике. Глафира все это время сидела между ними в каком-то тумане, с трудном понимая о чем они говорят. В ушах стоял шум, в глазах легкий туман. Ей показалось, что она даже не дышала. Опять запах его туалетной воды окутывал девушку, забиваясь в легкие и пьянил ее. Когда Никита отошел от них, Сергей посмотрел на нее:
— Ты чего такая?
— Голова закружилась. — с трудом нашлась с ответом девушка. — В классе душно и с утра еще ничего не ела. Наверно от духоты и голода, — и почти не соврала. Это был последний урок, в классе действительно было душно.
— Ну так чего не сказала, — сказал Потапов, поднялся, открыл окно, возле которого они сидели и громко объявил на весь класс: — Проветривание.
***
За весь учебный год Адмиралов ни разу не разговаривал с Глафирой, не замечал ее. Он, наверное, даже ее имя не помнил. Однажды на уроке физкультуры Никита налетел на нее, успел поймать за плечо, чтобы она не упала и посмотрел, как на досадную помеху на его пути. Но она запомнила его горячее тело, мускулистые сильные руки, которые удержали ее от падения. Место, где он держал ее, долго горело огнем.