Узник Гуантанамо
Шрифт:
– Верю, – буркнул Белорыбин и припустил следом, коротко отмахивая локтями. – Надеюсь, ты прессу приглашать не будешь?! Если надумаешь, меня предупреди: я свинчу куда подальше…
– Давай-давай, конспиратор! – подбадривал Тарасов. – В метро только не базарь – не привлекай всеобщего внимания!
В метро Саня честно терпел и помалкивал, зато когда выбрались на поверхность, начал ныть:
– Подставишь ты меня! Полетят мои звездочки! – Белорыбин делал, однако, вид, что ему до лампочки.
– Отстань, пожалуйста, – вежливо
Скоро Белорыбин сменил тон на просительный:
– Не подставимся, а, командир?!
Ощущение правильности выбранного маршрута становилось все сильнее. Уходили в сторону от проспекта. Чистая публика и очищенные от снега тротуары сменились сугробами, продрогшими пугливыми дворнягами, ледяными надолбами и ржавыми коробками гаражей. Вдалеке виднелся забор подзапущенной новостройки. Над куцыми топольками качался похожий на лапу динозавра ковш экскаватора. Чуть правее, по ходу свежего куска асфальта, уходящего в никуда, виднелась стена и дверь в стене.
Тарасов замер, как гончий пес, взявший след. Белорыбин тоже остановился, оглядываясь. Артем достал из кармана нагретый ствол, снял с предохранителя.
– Может, ментов вызовем? – сморозил несусветную глупость Саня.
– И скажем, что сознательные граждане, которые задержали беглого майора спецназа, плохо себя ведут? – ответил Тарасов и пошел вперед.
«Сейчас, ребята, будет и Табун, и Реалия, – подумал Артем, поднимаясь по высоким ступенькам. – Реалия особенно…»
Послышался отдаленный гул мотора. Белорыбин не понял, как он снова – во второй раз за сегодня! – оказался мордой в снегу. Тяжелая рука Тарасова вжимала его плечи в снег.
Артем, кажется, узнал давешний «Опель» по звуку мотора – посреди ровного гула вдруг раздавались странные всхлипы, и их в тишине было легко расслышать. Машина с небрежно подрихтованной мордой подкатила к ступенькам. Тарасов напрягся, но из машины никто не вышел. Мотор снова ровно работал, как и полагается импортному авто.
Саня дернулся, но Артем рванул его за шиворот: из-за поворота показался «Мерседес», который тогда гонялся за «Опелем».
«Все флаги в гости к нам… Становится совсем интересно… Конкурирующая организация?! Хрен там! Расклады тут непростые…»
– Ждем, командир?! – жарким шепотом спросил Белорыбин и, не дожидаясь ответа, плотнее вжался в грязный снег.
Тем временем в здании происходила непростая беседа. Лева сидел, по-ленински заложив пальцы за жилет. Расположившийся в кресле напротив тип кавказской внешности, сложив руки на округлом животе, смотрел сквозь Леву.
– Ты так и не сказал – на стрелку едешь? – с акцентом спросил южный гость.
Лева вздернул подбородок:
– Не знаю! Думаю я, понятно?!
Кавказец покачал головой и поцокал языком, выражая всем своим видом глубокое неудовольствие.
– Ладно, хрен с ними, с бойцами, – продолжал он. – Если не свердловские, то кто?! Некому, дорогой! За своих друзей я ручаюсь – да и интересы у них другие…
– Это я виноват! – горячо возразил Лева. – Какого хрена я это название придумал – «Гарантированные реверсинговые установки»?
– Ты бы еще «реактивные установки» назвал – правильнее вышло бы! – усмехнулся гость. – Только один Аллах знает, как ты, Лева, из-за своего ума страдаешь!.. Назвал бы по-простому – «Ника» или «Тримурти»…
Лева отбежал в угол и завозился у дверцы сейфа.
– Машины ждут, – напомнил кавказец. – А свердловские могут обидеться, что ты опаздываешь…
– Мы! – взвизгнул вдруг Лева. – Мы опаздываем!
– Хорошо, только не шуми, – поднимаясь, согласился гость. – У меня в «мерсе» двое с «узи». А на твоем транспорте кто?
– Только водитель. Он без оружия, – набрасывая на плечи пальто, ответил Лева.
– Я давно тебе говорил: не надо в скромность играть! – проговорил кавказец. – Купи хорошую машину и торгуй по-человечески прокатом, а не…
– Хватит, ну! – выкрикнул Лева. Его руки тряслись: он с трудом сунул руки в рукава и, сгорбившись, вышел из кабинета.
– Ай, шайтан! – прорычал кавказец, отряхивая брюки: он испачкался о свежеоштукатуренный угол у самой двери.
Мяукнул звонок входной двери.
– Кого там принесло? – с неудовольствием буркнул гость.
Из «Опеля» вышел водила, потоптался у машины, пнул носком ботинка колесо и позвонил у офисной двери.
«Пошел отлить», – понял Артем.
– Саня, я пошел вперед, – шепнул Тарасов на ухо товарищу. – Как буду возле «мерса», махну, а ты пару снежков бросишь.
– Ладно, в снежки, так в снежки! – отозвался Белорыбин, с ходу понявший нехитрый замысел Артема.
Тарасов двинулся по-пластунски. Его остановил легкий свист Сани. Перед лицом Артема в снег шлепнулся боевой нож в футляре, брошенный другом. Запасливый Белорыбин тщательно скатал тугой снежок, потом второй, третий, не переставая следить за движением командира. Извиваясь, как уж, тот обогнул детскую площадку, подобрался к «мерсу» сзади и сбоку, где заканчивался сектор обзора сидящего на водительском месте боевика.
– Ну, помолясь… – пробормотал Белорыбин и, приподнявшись, мощно запустил снежок, метя в лобовое стекло автомобиля. Теперь было уже все равно, заметят его или нет.
Комок снега шлепнулся точно посередине тонированного стекла, расползся пятном. Саня метнул второй снежок – он ударился рядом с первым.
Водительская дверь «мерса» распахнулась, и оттуда, брезгливо поддернув полу пальто, выбрался горбоносый брюнет без головного убора.
– Что ты делаешь?! – с акцентом заорал он, пристально глядя в сторону затаившегося Белорыбина. – Что делаешь, говорю я?!