Узники крови
Шрифт:
– Тебе предстоит узнать то, что ты добровольно захотела забыть. Ты готова?
– На землю меня вернули слова Серафины, сочувствующе гладящей меня по руке.
Я попыталась собраться, заставляя себя забыть об отголосках боли, все еще мучавшей мою голову. О бесконечно дорогом мне человеке, который был так близко рядом со мной, но одновременно так далеко. Сейчас я хотела только одного - истину. Мне казалось, что без этого кусочка памяти я не целостная личность, во мне не хватает самой главной составляющей пазла.
– Готова, - ответила я, сжав руку бессмертной.
– В таком случай позволь тебе рассказать о Лорде Крови - Десмонде....
Мое сердце остановилось и стремительно полетело в бездонную пропасть.
Глава 28. «Врата»
Я
Его глаза с такой нежностью рассматривали каждую черточку моего лица, что дыхание задрожало и испуганной птичкой замерло внутри. Только бы не спугнуть, только бы не дать исчезнуть волшебному видению. Он улыбнулся своей особенной улыбкой, которой предназначалась лишь для меня. Она говорила мне - я все понимаю и испытываю те же чувства. Но каждый раз мне не верилось. Разве можно смотреть так на меня? Кто я, одна из череды девушек в его длинной жизни. Далеко не самая прекрасная, и уж точно не совершенная. А он достоин только лучшего. И каждый раз, стоило мне усомниться, как его губы слегка кривились тем неуловимым движением, когда кажется, что Десмонд вот-вот рассмеется, но нет. Вместо этого мужчина наклонялся и впивался в мои губы таким чувственным, таким необузданным поцелуем, что в душе вмиг раскрываются крылья, и она стремительно рвется навстречу ему, тому единственному, кто способен творить с ней такие чудеса...
Видение рассеивается так же быстро, как и накрыло меня. Раз - и все. Стоишь оглушенная, ослепленная, а внутри пустота. Она моментально начинает заполнять каждую частичку пространства, не оставляя после себя ничего. Глаза перестают видеть. Дыхание отказывает из-за подступающих слез. Хочется лечь и умереть, прямо здесь, прямо сейчас.
Для этого и нужен Рейн. Он обнимает меня сзади и прижимает к себе, словно защищая от мира. Его научила Лайли. Бессмертный теперь повсюду со мной словно вторая тень. Его объятия это и лечение и проклятие. Они стали наркотиком с тех пор, как память вернулась ко мне. Только они способны на какое-то время заставить притупиться боль. Но я не жалуюсь, это был мой выбор.
Вот только не от Рейна я ждала помощи. В голове до сих пор не укладывалось, что Маклей отказался. Сразу же за первым приступом иллюзорных воспоминаний, когда я очнулась, искусав до крови губы и разодрав в мясо пальцы об стену, Лайли с сожалением признала, что побочный эффект Нок-ча дастся мне не просто. Игры разума, чтоб их. Сознание решило навязать мне ложные воспоминания, которые по его мнению должны были компенсировать мне частички утраченной навсегда памяти. Без посторонней помощи я могла теперь легко спутать мир видений и реальность. Слава богу, это было не надолго, и бессмертная обещала, что скоро я приду в норму. Но любой даже самый легкий стресс способен выкинуть меня в иллюзорную вселенную, откуда самой выбраться я не в силах. Нужен был кто-то, кто вытащит мое сознание, и я ни на миг не сомневалась, что, Маклей станет моим проводником. Вот только он бросил меня. Где-то глубоко внутри я понимала, что ему это было бы слишком тяжело, ведь это память о Десмонде не дает мне покоя. Но каждый раз, приходя в сознание в объятиях Рейна, я ощущала помимо тяжести воспоминаний еще и боль предательства. Возможно это был простой эгоизм, но я верила в бессмертного, а он оставил меня тогда, когда я так нуждалась в нем...
Только одно радовало меня в эту череду унылых дней, сквозь сумерки которых я бежала от видений с самым дорогим мне человеком, Древо подкинуло мне новое развлечение. Оно требовало, чтобы я отправила его обратно в его мир. В прямом смысле слова. Попытки достучаться до меня посредством приступов воспоминаний и непонятных мне эмоций закончились тем, что я начала постепенно сходить с ума. Многоликие сны древнего божества, приступы видений о Десмонде наяву. Я всерьез начала осознавать, что не понимаю, когда пребываю в стране сновидений, когда бодрствую, а когда у меня банальные галлюцинации. Осознав тщетность попыток пробиться сквозь мир иллюзий, Древо начало во сне показывать картинки родного мира в определенной последовательности, пытаясь направить меня в нужном направлении. Плоские и однобокие изображения упорно рисовали мне картину так называемых врат, сквозь которые бессмертные прошли на Землю. Мое воспаленное сознание, которому перестали сниться трехмерные сны, смогло успокоиться и понять, что Древу нужно обратно на родину. Стоило мне прийти к этой мысли, как картинки исчезли. Тут же почувствовала себя очень глупой обезьянкой с бананом... Впрочем, долго ломаться я не стала. Иллюзорные приступы становились гораздо реже, когда мой разум был занят делом. Да, и любопытство не давало покоя. Воспоминания Древа были настолько отличными от человеческого восприятия, да и такой давности, что посмотреть на чужой мир своими глазами было моей давней мечтой. Жару подавал еще и Нийман, который ходил за мной хвостиком и постоянно ныл, что ему надоело ходить в этом виде, и он хочет обратно на родину. А я-то все задавалась вопросом, почему чужая память мне подсказывает, что Сумеречные похожи на людей больше, чем эти волосатые создания, которых я привыкла называть Дикими. Оказывается, все дело было в нашем воздухе. Чего-то в нем не хватало, чтобы процесс возвращения от лесного облика к нормальному был завершен. Ночным почти никакого труда не составило захватить этих больших плюшевых мишек, ведь вдали от своего народа они терялись, и остатки цивилизации слетали с молодого поколения крайне быстро. Плюс эксперименты бессмертных - и вуаля. Только старейшие длительное время оставались разумными, да и те, помня о коллективном разуме, сторонились своих сородичей, лишь изредка появляясь для связи с родиной.
Вот тут-то и начиналось все самое интересное. Врата были на территории, которую контролировали люди Первого Лорда. Естественно обратно вернуться бессмертные не могли. Умудрявшихся порой просачиваться сквозь нестабильную щель Сумеречных они порабощали, получая крохами сведения из их мира. Я была единственной и последней надеждой попасть домой обеим расам. Другого пути кроме врат не было. Вывод вроде бы напрашивался сам собой - жесточайшая охрана, армия, сидящая вокруг в окопах с оружием наизготовку... Мое не совсем здоровое в последнее время воображение рисовало те еще картинки, кроме одной.
– Ты шутишь.
Я моргнула и дешевым приемом ущипнула себя за плечо. И пусть кажусь смешной. Зрелище, представшее передо мной, того стоило.
Там было поле, поросшее редкой травкой. Каменное сооружение очень даже гармонично вписывалось в этот полудикий пейзаж, и являлось теми самыми драгоценными вратами, которые должны были охраняться легионами бессмертных...
Теплый ветерок лениво шевелил травинки вокруг величественной каменюки, и на этом все. Ни единого человечка кроме нас с Рейном вокруг на ближайшие пару километров не было. Остававшаяся у меня до приступа крошечная надежда, что все это плод моей фантазии, развеялась. Воспоминания ушли, а врата вот они.
– Они разрушили их.
– Прошептала я сама себе очевидную вещь. Иного быть просто не могло. Представить себе, что мне подарили карт-бланш на пропуск в иной мир, было бы настолько же наивно, насколько и глупо.
– Этой ночью произошел колоссальный по своей мощи выплеск энергии из этого района.
– Глухо произнес Рейн за моей спиной.
– Его почувствовали все без исключения бессмертные, даже только что обращенные.
Я заскрежетала зубами от досады. Естественно все кроме меня. Очередной приступ свалил меня как раз в самый ответственный момент. Вряд ли бы я конечно смогла как-либо помешать Лорду уничтожить врата, но знать, что ты можешь оказаться беспомощной... В такие минуты я остро жалела о том, что решилась вернуть память. Ложные воспоминания вреда моему здоровью не несли, а вот душевному равновесию изрядно.
В тот же миг меня накрыла волна стыда. Рейн говорил о бессмертных, не упоминая себя. Его энергия поддерживала мою и стабилизировала ее, так что и он не ощутил выплеска силы. Я была зависима от красноволосого бессмертного гораздо больше, чем хотела бы. И мне было очень страшно, что он возненавидит меня за то, что ему пришлось стать моей нянькой... Нянькой, привязанной ко мне Сетью.
– Прекрати уже корить себя.
– Руки мужчины вздернули меня и повернули к себе. Дурацкий побочный эффект, который я ненавидела. Полная невозможность спрятать от Рейна эмоции сразу же после приступа. Лайли учила меня отгораживаться от него, создавая иллюзию, что у нас с ним нет тяготившей нас Сети. Но сейчас меня читали как открытую книгу.
– Ты прекрасно знаешь, что я вызвался сам, и все равно постоянно винишь себя в том, что отнимаешь мою жизнь.