Узор счастья
Шрифт:
Светлана стояла на ступеньках растерянная и ошеломленная.
— Ну что? — услышала она знакомый голос. — Решил дождаться, когда ты выйдешь. Интересно было, действительно ли все места заранее распределены? Неужто...
Если бы он закончил фразу «неужто для такой красивой девушки не нашлось места», Светлана скорее всего не стала бы продолжать разговор. Но рыжеволосый парень сам почувствовал, что переходит на пошлость, и опять улыбнулся:
— Неужто справедливость не восторжествует?
— А почему ты решил, что это справедливо, если меня возьмут? — спросила Светлана.
— Потому что талантливый человек талантлив во всем, что он делает, — вдруг серьезно ответил он. — Я слышал, как ты играла. И могу представить, каким ты будешь художником.
— А если я решила стать скульптором? — решила подразнить его Светлана.
— Вот насчет скульптора не стану ручаться, — подхватил парень ее интонацию.
И она оба рассмеялись. Не от того, что он сказал что-то смешное, а потому что оба заразились друг от друга хорошим настроением, чувством приподнятости и беспричинной радости.
— Кстати, меня зовут Василий.
— Светлана, — улыбнулась девушка.
— Пойдем, сделаешь вдох-выдох, — предложил новый знакомый, увлекая ее к выходу.
— Мне надо дождаться... Сейчас выйдут Катя и Алла, — покачала она головой.
— Подождем их во дворе. Ты так побледнела, что того и гляди в обморок упадешь. Может, «Спрайта» глотнешь? — Он вытащил из сумки небольшую пластиковую бутылку и отвернул пробку. Пузырьки узкой струйкой устремились вверх. — Давай прямо из горла, — посоветовал он.
На глаза у нее действительно навернулись слезы. Те, которые она пыталась удержать при посторонней женщине. Но сейчас, когда Светлана почувствовала радостное облегчение, они сами собой потекли из глаз.
Вася протянул платок, и Светлана быстро вытерла их.
— Ты здесь? — услышала она голос Аллы. Рядом стояла и Катя.
«Как бы им сказать, чтобы не обидеть и не задеть?» — думала Светлана, обеспокоенная тем, что нечаянным подругам, наверное, придется ждать, когда вывесят списки...
— Да, жду вас. А вот Вася уговаривает меня идти играть в переходах, зарабатывать бешеные деньги, — ответила Светлана, стараясь говорить как можно более спокойно и беспечно.
Катя и Алла подозрительно оглядели Василия с ног до головы...
Сначала Светлана никак не выделяла этих двух москвичек из толпы поступавших. Обе высокие — из-за того, что носили одинаковые босоножки на громадных платформах, — в коротких мини-юбочках, с одинаково распущенными русыми волосами и одинаково подкрашенные — они казались если не близнецами, то по крайней мере сестрами. Но она ошиблась, думая, что этим красивым высокомерным девушкам ни до кого нет дела. Когда перед вторым экзаменом они узнали, что Светлана приехала из провинциального городка, то обе одновременно спросили, есть ли ей где жить, и предложили остановиться у них, потому что почти все близкие родственники перебрались на дачи. Светлана поблагодарила, сказала, что живет у маминой подруги и что там ей вполне удобно. Ей казалось, что она почти ничего не рассказывала о себе. Но внимательные девушки ухитрились из коротких ответов составить довольно полную картину ее жизни. Особенно их поразило то, что Светлана выросла без отца и матери, жила со своей бабушкой.
На следующий день, когда девочки принесли из дома бутерброды с таким расчетом, чтобы хватило и на нее, Светлана поняла, что надо что-то предпринять, дабы они перестали жалеть и опекать ее. И как бы между прочим вставила в разговоре, сколько раритетов хранит бабушка, сколько в их доме подлинников работ известных художников: этюды Репина, несколько картин Серова и Куинджи, намекнув, что, продав любую из этих работ, можно прожить безбедно, наверное, не один год.
В другой раз из строго рассчитанной суммы денег Светлана купила шоколадных конфет. Новоявленные подруги успокоились в своем желании непременно взять ее под крыло. Но Светлана оценила их порыв. И сделала для себя вывод: не спешить судить о людях.
По тому, как Алла и Катя смотрели на Василия, Светлана поняла: в них вновь взыграл опекунский инстинкт, и они размышляют, откуда взялся этот рыжеволосый парень.
— Василий — лучший настройщик в Москве, — представила она его своим подругам. — Точнее, в России. Или в мире, — опять поправила она себя. — Я никогда не играла на таком хорошо настроенном инструменте. А это мои подруги...
— Катя! — услышали они и повернулись в сторону ворот.
Это была Катина мама — моложавая женщина в дорогом, хорошо сшитом костюме. Неподалеку от ворот стоял автомобиль.
— Ну как? — спросила она, глядя на дочь.— Со щитом?
Катя радостно кивнула, поворачиваясь к ней:
— Ты же говорила, что не приедешь...
Да вот, удалось освободиться раньше. — Женщина тряхнула головой, наверное, демонстрируя стрижку и укладку. — Алла?.. Впрочем, по твоим глазам вижу. Поздравляю. И скорее в машину, здесь стоянка запрещена.
Девушки замешкались, не зная, как быть, и вопросительно посмотрели на Светлану.
— Нет, нет, — замотала та головой. — Мне тоже надо домой.
Катя махнула рукой, а Алла спросила:
— Тогда до встречи?
— До встречи, — ответила Светлана.
— Может, в честь твоего поступления стоит ударить по мороженому? Как ты на это смотришь? — предложил Василий, искренне радуясь за нее. Но Светлана отказалась:
— Мне до отъезда еще надо встретиться со своей подругой Оксаной. Мы с ней как сестры, росли вместе. Но она уехала в Москву раньше — год назад, поступила в мединститут и подрабатывает санитаркой.
— Родители не могут помочь, — понимающе кивнул Василий.
— Здесь другой случай. Могли бы помочь, но не хотят. Они были против того, чтобы она уезжала.
— Почему?
— Долгая история, — вздохнула Светлана.
— Ну что ж, вернешься, расскажешь, — улыбнулся Василий.
Существует особый тип людей, которые умеют создать ощущение, что в жизни трудностей нет и не может быть. И в их присутствии и в самом деле испытываешь удивительную легкость. Василий был из этой породы. Они разошлись в разные стороны, договорившись, что непременно встретятся в первых числах сентября. Светлана направилась к метро, а Василий нырнул в переход, чтобы сесть на троллейбус.