Узы Крепче Магии: Академия Двух Башен
Шрифт:
«В самом деле!» – мысленно воскликнула Мелисса. – «Вы стоите друг друга!»
– Прошу прощения у учителя Капицы за свою поспешность, – извинился Джафар, но совершенно не выглядел пристыженным или виноватым – скорее ещё больше заинтересованным предметом и учителем перед ним. Он раскрыл книгу перед собой и, взяв перо в правую руку, что-то записал на полях.
Сколько Мелисса провела времени в академии – всегда косо посматривала на вечного ботаника их группы – Джафара. Он знал очень много, а когда сталкивался с незнанием –
С какой стороны ни посмотри – полная противоположность своей старшей сестре, Земфире, возле которой всегда шум и толпа знакомых.
Как Мелисса могла судить по чужим рассказам, да и периодической болтовне самой Земфиры, которая могла ни с того, ни с сего начать разговаривать сама с собой: они были родными братом и сестрой, прибывшими из глубин пустынь Империи Эрато. Мелисса не углублялась в причины их странствия в другую страну, и конкретно – в эту академию. Более того, отношения с Земфирой не заладились с самого первого дня, как только директор отправила новенькую жить в единственную свободную комнату – под бок к знойной и экспрессивной иноземке.
Мелисса признавала ровное, словно сделанное из нефрита, смуглое лицо Джафара красивым, и если бы она встретила этого юношу на улице в толпе, то вполне бы подумала, что перед ней заморский аристократ. Земфира же выглядела куда более рослой и повзрослевшей на фоне брата, хотя разница в возрасте у них была невелика, всего два года. У неё были довольно густые каштановые волосы до пояса, фигуристые формы и обаяние, идущее изнутри её смуглой как какао кожи. Они напоминали лёд и пламень, как внешне, так и характерами.
– Что-то не так? – под пристальным взглядом глаз Мелиссы, Джафар развернулся всем корпусом к одногруппнице.
Когда он поднял свои глаза, вытянутые за уголки к верху, Мелисса впервые за всё учебное время рассмотрела его так близко. Его лицо ещё было по-детски круглым, но уже просматривались острые черты подбородка и прямого носа, его густые брови сдвинулись друг к другу, делая карие глаза в зелёную крапинку ещё выразительнее.
После такого детального изучения чужой внешности, Мелисса умозаключила: ни одна черта красивого лица Джафара не откликалась внешности Земфиры. Словно те были чужими друг другу.
– Ты действительно вызубрил все учебники по этому предмету?
Он удивился глупости вопроса.
– А ты нет?
*****
– Нет, я отказываюсь этим заниматься!
– Но Рамона… это приказ директора!
– Мне плевать, я не притронусь ни к чему грязному и тем более грязно-мокрому!
В столовой стоял шум и гам. Мелисса, в специальной шапочке, перчатках и фартуке чистила овощи на обед и выслушивала ссору трёх подруг.
– Ладно. Тогда иди собери в саду ягод. Такое тебя устроит?
– Там солнце, как я продержусь без охлаждающего заклинания?! Ноа, ты вообще думаешь головой?
– Пусть Ирена возьмёт с собой зонтик и держит его для тебя. – вдруг предложила Мелисса.
– Хм, только не жалуйтесь потом. Ты сама это предложила, Мелисса!
Закатив глаза, Мелисса продолжила работать ножом. Игнорирование – её самое главное оружие.
Ирена и Рамона заправду ушли, оставив после себя только затихающее эхо. Ноа молча надела фартук и приступила к лепке мясных котлет.
Ни одна, ни другая не хотели прерывать долгожданной тишины, работая как за четверых. За те три месяца, что Мелисса тут провела, она научилась многим мелким действиям и теперь не была так бесполезна, как считала в детстве. Уж полезнее Рамоны. Мелисса изредка поглядывала в сторону блондинки и ловила различные оттенки грусти на чужом лице. То Ноа выглядела почти плачущей, то – просто печальной. Когда она закидывала в воду картошку – грустно улыбалась. Она думала о своей дружбе с теми двумя, которые совершенно точно никогда и не считали своим другом её. Возможно, чувствуя себя чужой даже среди близких, в которых она продолжала верить, Ноа упорно и наивно искала причину в себе.
И тем не менее, её грусть была бесполезной тратой нервных клеток, как считала сама Мелисса. Ей давно следовало покинуть компанию Рамоны и Ирены, ради своей же безопасности. И тем не менее – обжигаясь на одном и том же огне, Ноа всё равно тянула руки к пламени.
Обед был приготовлен как раз к сроку.
В полдень всех приглашали в столовую, находящуюся в отдельной постройке рядом с общежитием.
Обеденная столовая была самым красивым местом на всей территории академии. Цветное стекло, заменившее стены и купольный потолок, складывалось неровной мозаикой друг на дружку, а солнечный свет, проходящий сквозь витражи, ложился на лица всех голодных учеников радужными пятнышками. Они напоминали Мелиссе, стоящей на кухне и наваливающей в тарелки порции одну за другой, разноцветные засахаренные фрукты: клубнику, ежевику, ананасы и крыжовник. О таких деликатесах даже не все слышали в этой академии!
По Ноа и Мелиссе можно было оценить тяжесть труда на кухне во всей красе: заляпанные фартуки, измученный вид и испарина на лбу, словно те всё утро сражались на мечах. К ним по очереди подходили ученики, двигаясь медленной вереницей, чинно и послушно, в попытках не расплескать суп или не помочь расплескать его другим.
Деревянные столы и стулья располагались по всей площади круглого помещения столовой, и когда юные повара закончили разливать порции по тарелкам, большинство мест уже было занято трапезниками.
– О, Мелисса и Ноа идёмте к нам! – Лео помахал своей крупной рукой, подзывая к себе товарищей по несчастью. – Давайте вместе переживать наши наказания!
Ноа расплылась в улыбке: ей ужасно не хотелось обедать в одиночестве, просто почувствовать себя нужной хоть кому-то в этой академии.
А вот Мелисса только повела бровью, ища подвох в неожиданном приглашении. Обычно она все приёмы пищи сидела одна в укромном углу и никого не трогала. К ней могла подсесть только учитель Кассиопея – и то, скорее из жалости, да и происходило на памяти всего два-три раза.