Узы Крови
Шрифт:
Леодок, капитан корабля, явился по приказу. Ходили слухи, что он, старший по званию среди слуг Ордена на борту «Серпентры», и провалившийся кандидат в Адептус Астартес, никогда не спал, обратив себе на пользу культовую индоктринацию, тренировки и кондиционирование, чтобы иметь возможность в любое время выполнять распоряжения своих итакийских повелителей.
— Леодок, — обратился к нему Порфириан. — Отделение «Орфеон» покидает корабль. Я хочу, чтобы ты исполнял стандартные протоколы на время нашего отсутствия, и чтобы «Экскоммуникадо» постоянно находился под прицелом наших орудий. Если отделение не будет выходить на связь в течение трех сидерических оборотов подряд — ты уведешь «Серпентру»
— Есть, брат-сержант.
— Капитан, «Серпентра» в Вашем распоряжении. Оставайтесь на своем посту и ожидайте последующих приказов.
— Да, мой повелитель.
— Думаете, это хорошая идея? — задал вопрос Андромед, покидая мостик вместе с сержантом.
— Нет, — ответил Порфириан боевому брату. — Это очень плохая идея.
II
«Экскоммуникадо» превратился в мясницкую лавку. Едва шасси «Грозового Орла» скользнуло по ангарной палубе, как стало очевидно, что корабль комиссариата был захвачен. Воины «Орфеона» выбежали из «Итакариада» по носовой рампе, круша ногами кости давно умерших. Судя по резне в ангаре и следам от попаданий на палубе и стенах, корвет взяли на абордаж. На взлетной палубе обнаружились пустые, испещренные пробоинами от лазвыстрелов лихтеры и пассажирские челноки, окруженные высохшими скелетами. Ангар был устлан мертвецами. Мундиры и панцири Гвардии обернулись мешками с костями. Треснувшие черепа, отделенные от позвоночников, свидетельствовали о яростном натиске и мерзостях, совершенных во время или после штурма.
Оставив Саламиса вместе со смертным экипажем в кабине «Итакариада», чьи двигатели были на холостом ходу, Порфириан раздал приказы Железным Змеям. Отделение разделилось на две части: сержант отправил брата Девкалиона и апотекария Немерта с половиной итакийцев проверить исправительную секцию, а сам с Андромедом и оставшимися выдвинулся в сторону командной палубы.
Всюду была смерть. Корвет стал местом отвратительной резни и фестиваля увечий. Несмотря на затхлый воздух и минувшие после убийств годы, пол все еще покрывали черные потеки старой крови. Порфириан подозревал, что после столь дикого натиска служебные проходы и коридоры корабля были по щиколотку залиты кровью невинных. Несмотря на то, что их ауспектры не обнаружили признаков жизни и выбросов энергии, сержант приказал удвоить бдительность. Среди Миров Саббаты Железные Змеи бились со многими врагами — тварями вроде порожденных варпом чудовищ — которые существовали вне узкого спектра данных, воспринимаемых сканером.
С вооруженным болтганом Андромедом сбоку и шипением огнемета брата Птоломона позади, Порфириан приказал Аргию и Гипернору возглавить движение. Примагнитив свои болтганы к поясам, Железные Змеи двинулись вперед, выставив боевые щиты перед собой и гарпуны поверх бронированных плеч. Издававшие гул гарпуны были силовыми копьями, имеющими большое значение в обрядах Ордена. Каждый член отделения «Орфеон» нес на себе два таких копья, закинув их между броней и ранцем, и мало что Порфириан более желал бы иметь при себе при встрече с ордой врагов, несущихся на него по узкому коридору. Ордой, способной подавить штурмовиков 123-го Папского Ударного и перебить офицеров комиссариата на «Экскоммуникадо».
Звуки на корабле разносились словно по гробнице. Под ногами двигавшихся по корвету Железных Змеев хлюпала черная кровь и хрустели осколки костей, они шли мимо вбитых в палубу тел и разодранных на части скелетов. Костяные завалы у переборок, снесенных баррикад и узких проходов обозначали места, в которых комиссары и гвардейцы сумели ненадолго сдержать нападающих, прежде чем заплатили за подобную дерзость своими жизнями.
К тому времени как они добрались до малого мостика, Деквалион отчитался по воксу. Исправительная секция была завалена трупами — как часовых-штурмовиков, так и нападающих, чьи останки были в заляпанных кровью спецовках рабочих мира-улья с грубо намалеванной восьмеркой, пересеченной посередине горизонтальной чертой. Порфириан обнаружил такие же тела, размазанными по стенам и мониторам мостика.
— Брат Андромед, — позвал сержант, проходя через побоище. Рунные базы и посты сервиторов были разбиты — либо обезумевшим от крови врагом, либо комиссарами (чьи трупы можно было отличить по характерным кожаным плащам) не желавшими отдать ему корабль.
— Те же символы видели на Сапиенце, — вспомнил Андромед брифинг капитана Кулеса. Он фыркнул, стремясь отогнать запах смерти, поднимавшийся от палубы. — Культистская символика, — уверенно закончил он. — Принадлежит «Своим».
— «Своим» Шолена Скары? — удивился Порфириан. — Его боевому культу? Как это возможно? Сержант встряхнул головой, оглядывая следы избиения.
— Их уничтожили на Сапиенце, многие члены культа совершили самоубийство. Каким образом Свои это пережили?
Андромед медленно покачал головой: — Ересь — это чума, — произнес бывший кандидат, — болезнь, сносящая все наши попытки ее уничтожить.
— И все же, — повторил Порфириан, сметая с консолей переплетения костей и изодранной одежды. — Как это возможно?
— А это невозможно.
— Хотел бы я перестать слышать это в ответ, — проворчал Порфириан. — Найди в этом бардаке рабочий банк данных и вытащи из него какую-нибудь информацию о том, что здесь стряслось. Системы корабля должны что-то знать.
Пока Андромед при помощи брата Гиперенора работал над восстановлением работоспособности мостика, Порфириан вышел на связь с «Серпентрой», уведомив Леодока о находках и обновив журнал миссии. Осмотр огневой группой Девкалиона кормовой секции дал те же результаты — убийство, резня, осквернение плоти. И кровь, кровь повсюду.
— Что с камерой Шолена Скары? — поинтересовался у Девкалиона сержант. Он знал, что надеяться на обнаружение прикованного к полу военачальника Хаоса не приходилось.
— Исчезла.
— Повтори, я плохо тебя расслышал. Ты сказал, ее вскрыли?
— Она исчезла, брат-сержант, — пояснил Девкалион. — Сетка, решетки, койка, цепи — даже пост часовых и пикт-терминалы. Все исчезло.
— Исчезло?
— Порвано в клочья, брат-сержант.
— Корабль наш, — доложил Андромед, частично восстановив функции мостика. Брат Гиперенор отступил назад и вновь взялся за щит и копье.
— Ждите приказов, — воксировал Девкалиону Порфириан. Он услышал рык читающего данные с экрана Андромеда.
— Ну? Что здесь случилось? — потребовал сержант.
— Бортовой журнал подтверждает: «Экскоммуникадо» вышел из варпа и направился в систему Валенс для получения неотложной медицинской помощи, — объявил Андромед.
— Вы это слышите? — Порфириан открыл вокс-канал для Девкалиона и всех Железных Змеев.
— Да, брат-сержант.
— С Шоленом Скарой что-то произошло, — продолжил Андромед, читая разом несколько логов и записей. — Судороги, переломы, эмболия. Началось кровотечение изо рта, ушей и глаз — внутреннее кровотечение, которое не остановишь хирургическим путем. Главный медик решил, что Скара нашел способ навредить себе. Это противоречило приказам полковника-комиссара Гаунта о том, что еретик должен достичь Хулана невредимым, и ему ни в коем случае нельзя дать исполнить свои культовые стремления и отнять собственную жизнь. Когда врач доложил, что состояние Скары стало критическим и исправить это он не в силах, командующий комиссар отдал приказ следовать на Валенс-160 в поисках помощи.