В 7
Шрифт:
— Есть… Я объясню… — маркиз небрежно покрутил в руке бокал с вином. — Я не шутил, когда сказал, что ты мой внук. Твоя мать моё лучшее творение. Избранное дитя двух народов! Именно поэтому у неё есть особые силы… Дело в том, что я не человек.
— Предположим. Так кто вы? — спорить я не собирался, а наоборот вбирал в себя информацию, к тому же я сейчас воспользовавшись шансом, в упор рассматривал называвшего себя моим делом юнца, вот только в отличии от мёртвой головы, я не видел в нём никаких особых изменений.
А ещё я не чувствовал в нём сансары. Вообще ни капли. Складывалось полное
— Инопланетянин? Прилетел с Венеры или с Марса? — поинтересовался я с предельной серьёзностью.
— Нет, так далеко я не забирался, — рассмеялся маркиз, — хотя попасть туда, где я живу не менее сложно. Всё проще и одновременно сложнее. Когда-то я был человеком, но это было более пяти сотен лет назад, в стране что вы называете Голландия…
— Вы «маркиз», верно, шутите? — холодно улыбнулся я. — Сагу о бессмертных шотландских горцах намедни пересматривали? «There Can Be Only One»!?
— Нет, я говорю абсолютно серьёзно…
— «Дедушка», — перебил его я криво улыбаясь. — Бессмертненький ты наш, очнись! Пятьсот с лишним лет назад, «ты» мог жить исключительно в Священной Римской Империи! Там Нидерландами то до второй половины шестнадцатого века не пахло! А уж Голландии и Бельгии и вовсе в проекте ещё несколько веков не было!
— Что ж, ты прав, внучок, — цепко посмотрел на меня на мгновение покрасневшими глазами, чего я вряд ли заметил бы без «Третьего глаза». — Я жил в графстве Фландрия, которое тогда входило в состав Бургундского герцогства и соответственно Священной Римской Империи…
— Ну тогда, ты жил в том, что ранее называлось «Бельгией», а ныне, это Земли Германской Нации, — вновь прервал я его и изобразив постную мину на лице, откинулся на свой стул. — Для справки, вы маркиз, если вы, конечно, действительно «маркиз», разговариваете сейчас с Герцогом Земель Германских Наций, Космосом Гогенцоллерном. Ну что же вы так побледнели, уважаемый? Вы, продолжайте, продолжайте. Мы слушаем. Допустим, покуда, я вам поверил, вы мой вроде как дед и жили пятьсот лет назад. Так если «вы» были человеком тогда, то кто «вы» сейчас?
— Вампир, — улыбнулся вампир, обнажая длинные клыки, — эдимму, лемур, стригой, даханавар, ветал или цзянши, если угодно.
Я с трудом удержался чтобы не садануть «магической пулей» и то, лишь потому что посчитал его слова шуткой. Но самые настоящие клыки, острые и блестящие, выскочившие из его верхней челюсти испортив идеальную улыбку, косвенно намекали то, что мне говорили правду.
К тому же, с момента как я зашёл в номер меня не оставляло ощущение мягких пальчиков, поглаживающих мозг. Оно мне было прекрасно знакомо. Именно так чувствовалась попытка незаметно прочитать мысли. Человек, менее чувствительный к телепатическому воздействию, либо никогда с ним не сталкивающийся даже не обратил бы внимание на это, но я-то вырос в семье, где подобное может и не считалось нормой, но использовалось регулярно. Мама очень за нас переживала, и хотела знать, что, с кем, когда и как, даже несмотря на наши попытки отстоять личную свободу. Так что не знаю врёт ли маркиз насчёт кровопийства и нашего родства, но определённо кое-что общее у него с мамой точно есть.
— Как Дракула? Ну там не отражаетесь в зеркале, боитесь чеснока и солнечного света. Хотя честно говоря я всегда больше симпатизировал Алукарду… Не тому который из анима, — я решил слегка поиграть в дурачка, стараясь заполучить время на размышления, а заодно выудить ещё больше информации. — Или как в этом модном фильме из Либерократии… забыл название. Где блесте…
— Я понял! — впервые за наше общение лицо маркиза исказилось в гримасе ярости и отвращения, но он тут же взял себя в руки. — Давай не будем про эту мерзость. Так наш благородный род ещё никто не оскорблял. И они заплатят. В своё время… но мы отвлеклись. Дракула лишь бледная тень, жалкая пародия на настоящий Стрикс, вознесённая на пьедестал попкультурой. И ничего общего с нами не имеет.
— Стрикс… — я попытался вспомнить слышал ли когда-нибудь, это слово и не смог. — Не «носферату»?
— Это… — ван де Мер снова поморщился, но так, едва заметно. — Данный термин тоже придумали люди, исказив древнегреческое слово. Да, в какой-то мере оно нам подходит, но так называют лишь низших представителей нашего вида. Я же принадлежу к высшим. Мы называем себя Стрикс и ведём род из Великого Рима.
— Но кровь пьёте? — спросил я главное, что меня интересовало. — Или это тоже выдумки попкультуры?
— Кровь для нас не источник жизни, но источник силы, — не стал отрицать очевидное маркиз, а вот Юля откровенно занервничала. — И в чём-то люди правы, низшим сложно подавить в себе Жажду. Отсюда берут начало и другие легенды, о влиянии солнца и чеснока, например. Однако для Стрикс это не проблема. А вот про осиновый кол в сердце было забавно узнать. Будто люди после этого могут выжить.
— Ну хорошо, опять же допустим, — раньше я не особо интересовался темой вампиров, но допускал, что даже если они существуют информация о них серьёзно искажена. — Но укушенные сами становятся вампирами или нет?
— Скажу так, мы можем обращать людей в себе подобных, — не стал уходить от ответа ван де Мер. — Однако это не так просто. Для этого нужно поделиться самой своей сутью. И если для низших достаточно капли, то полноценного Стрикса может создать не каждый высший. Так что мы всегда были довольно малочисленны.
— А что насчёт тех… существ, что вроде как использовал Ромушев, — я наконец задал волнующий меня вопрос. — Это же были люди. Вы их обратили в монстров.
— Мы называем их гули, — даже бровью не повёл маркиз. — Самые низшие из нашего племени. Практически не разумны, зато сильны и послушны. Мы используем их как рядовые войска и как пушечное мясо.
— А вам не кажется, что это аморально? — ответ мне не понравился, но я постарался держать себя в руках. — Ведь это были разумные, живые люди. А вы их мало того, что насильно обратили практически в животных, так ещё и послали на смерть.
— Мораль, — маркиз почмокал губами, будто пробовал слово на вкус, а затем искренне рассмеялся. — Какая мораль может быть у правителя? Имеющий власть должен следовать лишь целесообразности. Мораль же следует оставить для серых масс.
— Для быдла, то бишь? — съехидничал я.