В Беловежской пуще
Шрифт:
– Еще двести метров, сто пятьдесят!..
– кричал Штангер.
– Сейчас! Скоро пуща! Уже! Уже!
И вдруг треск заднего стекла. Послышался стон Галины:
– Боже! Я ранена...
В этот момент новая очередь ударила но кузову.
Через минуту машина въехала в густой темный лес, Вспышки ракет и выстрелов были позади. Штангер включил фары и как сумасшедший мчался еще несколько сот метров. Галина без движения лежала у его ног на полу машины.
Штангер остановил машину, поднял Галину на сиденье и почувствовал на пальцах кровь.
– Галя! Галочка!!!
– кричал он в отчаянии, разрывая на ней свитер, блузку, белье. Плечо и правая грудь были залиты кровью, а из двух сквозных пулевых ран выходили кровавые воздушные пузыри. Кровь тонкой струйкой сочилась из ее рта. Он приложил ухо. Сердце билось. Жива!
Он выскочил из машины, сорвал маскировку фар. Со стороны Беловежа доносился шум автомашин, лай собак, кряки и беспорядочная стрельба. Штангер сел за руль. Одной рукой он придерживал на сиденье Галину, а другой управлял автомобилем. Яркий свет фар освещал деревья, придорожные кусты, выбоины. Штангер мчался на полной скорости.
Его охватили самые противоречивые чувства. Внутри у него как бы что-то оборвалось, во рту было горько. До боли стиснув зубы, он повторял лишь ее имя и проклинал себя за то, что остановил машину возле жандармов.
"Однако просьба Галины оставить Зеллгера и уходить одним имела основание. Если этот тип смертельно ранен, то моя сумасшедшая идея доставить его живым в Центр - большая ошибка! Слишком многое я хотел сделать за один раз". Анджей проклинал себя за глупость: надо было, не останавливая машины, проскочить мимо этих волкодавов прямиком в пущу! "Пока бы они опомнились, мы уже были бы в лесу..." - казнил он себя.
Охваченный тревогой, он гнал машину по лесной дороге. Ему уже казалось, что едет целую вечность, а Никора все нет. Галина тяжело дышала. Штангер напомнил себе, что при въезде в пущу должен мигать фарами, иначе Никор может встретить его огнем.
Машина преодолевала крутые повороты, перескакивала рвы и торчавшие корни деревьев.
Наконец Штангер выскочил на прямой участок дороги и крикнул от радости, заметив огоньки партизанских фонариков. Он замигал фарами и затормозил, подняв облако пыли.
Штангер буквально вывалился из машины в объятия Никора. Их обступили партизаны. Бородатые лица, удивленные взгляды при виде Штангера в мундире гитлеровского офицера.
– Друг! Брат! Герой!
– кричал восторженно Никор, не выпуская его из объятий.
– Скорее! Надо спасать Галину!
– выдавил из себя Штангер, вскакивая в машину.
– Надо уходить, за нами погоня.
Никор открыл машину, взглянул на Галину и все понял.
– Доктора, быстро!
– крикнул он.
Из группы партизан вышел коренастый человек в очках, с бородкой и через плечо Никора заглянул в машину.
– Доктор, спасите ее! Она умирает!
– умоляюще обратился к нему Анджей.
Врач вынул из сумки перевязочный пакет и осмотрел раны Галины.
– Взгляни сюда...
– Штангер показал Никору завернутого в толстый плед и втиснутого между сиденьями полковника Зеллгера.
– Однако в него, кажется, не угодило, Пули прошли над ним, - сказал он, внимательно осматривая пленника.
– Как, и его захватил?! Ну, ты - дьявол, а не человек!
– воскликнул Никор.
Партизаны окружили машину, с интересом рассматривая перевязанного шнуром пленного и изрешеченный пулями кузов машины, выбитые стекла, порванные пулями сиденья.
– Слушай, Никор! Нельзя терять ни минуты. Они уж близко! Пусть твои минируют дорогу. Надо быстрей уходить. Облава на этот раз будет не из приятных.
– Я уже отдал приказ. Мы с врачом поедем с тобой на базу.
– Они не пойдут по нашему следу?
– Не беспокойся. В пуще хозяева мы. Что там, доктор?
– спросил Никор врача, который перевязывал Галину.
– Плохо, очень плохо!
– ответил тот, качая головой.
– Нужна срочная операция. Большая потеря крови, которой у меня здесь нет. Немедленно нужно на базу!
Штангер сидел в "мерседесе", не отрывая глаз от лица Галины, голову которой врач держал на коленях и вливал ей в рот какие-то капли.
– Садись там, сзади, около этого негодяя, - бросил Нпкору Штангер и, сорвав машину с места, сразу набрал скорость.
– Показывай дорогу, я ведь не знаю, куда ехать.
– Поезжай прямо, еще пятнадцать километров. Потом скажу, куда дальше.
Штангер гнал изо всех сил. Когда машина подскакивала на выбоинах, Галина тихо стонала. Никор дотронулся до его плеча.
– Ты что?
– спросил Штангер, не отрывая глаз от дороги.
– Скажи, как все прошло? Я сгораю от любопытства.
– Если б не ее ранение, все было бы отлично...
– Документы?
Штангер молча показал рукой на две набитые сумки, лежавшие на полу у ног Галины.
– Слушай... Скажи, наконец, как тебя зовут?
– Анджей.
– Анджей, расскажи хотя бы коротко... Сколько фрицев убил?
– Сколько?
– И хотя сердце его разрывалось от горя, так как жизнь Галины висела на волоске, однако вопрос Никора заставил его вспомнить все, что осталось позади, и Штангера охватило чувство гордости и удовлетворения. Он сказал: - Гауптштурмфюрер СС Лайсберг. Я говорил тебе, что это за птица. Часовой... Его адъютант капитан Дралль, Этот не планировался... Сколько там было жандармов на дороге, около школы, когда задержали машину, не знаю. Но все это - мелочи. Главное - это полковник Зеллгер и то, что в сумках. Потом расскажу тебе все подробнее... Только бы Галина осталась жива...
– Знаешь, когда они открыли стрельбу вам вслед там, у школы, можно было подумать, что началось наступление. Буквально, как на фронте.
– Жарили вовсю. Боеприпасов не жалели.
Никор ничего не ответил, молча вытащил из кармана фляжку со спиртом и подал ее Штангеру.
– Выпей. Это успокоит.
– Дай, выпью с удовольствием.
Штангер сделал большой, глоток. Отдал фляжку Никору, вытер губы ладонью и прибавил скорость.
– За этим поворотом - направо.
– Никор наклонился к нему.
– Заедешь в просеку и остановись на несколько минут. Нужно осмотреться.