В боях за Поднебесную. Русский след в Китае
Шрифт:
Аналогичные провокации проходили и в Пекине, перед советским посольством. В официальном письме председателя Совета министров СССР А.Н. Косыгина премьеру госсовета КНР Чжоу Эньлаю от 2 февраля 1967 г. подробно описывалась сложившаяся ситуация: «У советского посольства днем и ночью происходят сборища, организуются демонстрации и шествия, носящие резко выраженный злобный антисоветский характер. Демонстрации сопровождаются грубой бранью в адрес Советского Союза и советского народа, выкрикиваются угрозы “свергнуть” Советское правительство и “расправиться” с государственными и политическими деятелями СССР.
…Имеются случаи нанесения телесных повреждений сотрудникам советских учреждений. Для того чтобы создать затруднения в питании, отоплении и удовлетворении других бытовых нужд сотрудников советских учреждений, 26 января был отозван с работы китайский персонал, обслуживающий посольство. Вокруг посольства, вдоль жилых домов
Параллельно с «гражданскими» провокациями началось наращивание группировки сил и средств на границе с Советским Союзом. К 1967 г. численность китайских войск в приграничных с СССР и МНР районах возросла на 264 тыс. человек — на 22 дивизии — за счет переброски войск из глубины КНР и достигла 400 тыс. человек. В Маньчжурии создавалась мощная военная инфраструктура: строились инженерные заграждения, подземные убежища, дороги и аэродромы.
В то же время, по сообщению западной печати (со ссылкой на «осведомленные источники, близкие к кремлевским кругам»), советское высшее военное руководство «в целях самозащиты» в апреле 1967 г. приступило к обсуждению так называемого «плана Хрущева». Разработанный еще четыре года назад, он предусматривал в случае необходимости уничтожение китайского ядерного потенциала и ракетных установок. Для реализации этой «операции» предусматривалось использование китайцев — противников Мао Цзэдуна, находящихся как в Китае, так и переброшенных из Советского Союза {247} .
К1967 г. провокации на границе приняли крупномасштабный характер. Особенно опасными считались провокации в зимний период. Китайцы выходили на границу организованными группами численностью от 50 до 1500 человек. Советские пограничники, обязанные предотвращать эти провокации, оказывались в очень сложном положении. С одной стороны, им категорически запрещалось применять огнестрельное оружие. С другой стороны — они должны были не допустить проникновения нарушителей на советскую территорию. Участник боев на Даманском, Герой Советского Союза Виталий Бубенин по этому поводу вспоминал:
«Когда я был на Западной границе и узнавал о происходившем там в 1941 г., меня не покидало ощущение, что все повторилось один к одному. Что 1941 г., что 1967 — 1969 г. “Не поддаваться на провокации” и так далее. Мы все видим, все докладываем. Но решения нет. Затем, все же дают отмашку — выдворять китайцев. Как именно — никто не говорит. Мы их и выдворяли — кулаками, дубинами, палками, прикладами. Пузо на пузо, стенка на стенку. Выдворили, выдавили. Сделали? Хорошо, молодцы! И все, до следующего раза. Что только не приходилось делать — использовали и огнетушители и пожарную машину. Помню, дружинники из соседнего поселка приехали на ней на охоту. Красивый такой ЗИЛ. Мы к ним: “Мужики, одолжите!” Мы на этой машине против китайцев… Затем задавил я несколько китайцев. Хотя точно не известно, то ли я их задавил, то ли трупы подбросили. После этого вышло полторы тысячи китайцев. А у меня на заставе с резервом около трехсот человек. Началась драка. Драка смертельная. Она шла шесть-семь часов. Настоящее “ледовое побоище”. Китайцы каждый раз наращивали провокации, бросали все больше и больше людей. В конце концов, стало ясно, что они вызывают нас на открытие огня. А у нас был строгий приказ: “Не допустить вооруженного столкновения. Огня не открывать!” А как этого не допускать? Были попытки захватить наших солдат. Но мы не допустили ни одного боестолкновения. Когда солдаты возвращались после драк, то приклады их автоматов были сломаны. Сколько было побито, ранено, изувечено наших солдат. Это было!»
К лету 1968 г. на участках нескольких пограничных отрядов Дальневосточного и Тихоокеанского пограничных округов драки происходили уже ежедневно. В качестве оружия советскими пограничниками использовались шесты и рогатины с тупыми концами. Китайцы, в свою очередь, стали применять дубины и палки с гвоздями и крючьями на концах.
Наиболее жаркими оказались столкновения в районе Киркинских островов и острова Большой. Здесь в августе 1968 г. китайцам удалось вытеснить советских пограничников с островов и навести переправы. В ответ пограничники открыли предупредительный огонь, а затем минометами разрушили переправы {248} .
Угроза войны стала уже не мифической, а реальной и опасной не только для двух стран.
Кульминацией советско-китайской конфронтации в 1960 — 1970-х гг. стали пограничные вооруженные конфликты на острове Даманском на реке Уссури и у озера Жаланашколь.
ПОГРАНИЧНЫЙ КОНФЛИКТ НА ОСТРОВЕ ДАМАНСКОМ. 1969 г.
Даманский (Чжэньбаодао) — небольшой необитаемый остров на реке Уссури. Длина около 1500 — 1700 м, ширина около 500 м. Остров находился в 47 м от китайского и в 120 м — от советского берегов. Однако, в соответствии с Пекинским договором 1860 г. и картой 1861 г., пограничная линия между двумя государствами проходила не по фарватеру, а по китайскому берегу Уссури. Таким образом, сам остров являлся неотъемлемой частью советской территории.
Весной 1969 г. ЦК КПК принялся за подготовку к проведению IX съезда КПК. В связи с этим китайское руководство было очень заинтересовано в «победоносном» конфликте на советско-китайской границе. Во-первых, нанесение удара по СССР могло сплотить народ под знаменем «великого кормчего». Во-вторых, пограничный конфликт подтвердил бы правильность курса Мао на превращение Китая в военный лагерь и подготовку в войне. Кроме того, инцидент гарантировал генералитету солидное представительство в руководстве страны и расширение полномочий военных.
В середине 1968 г. китайским военным руководством изучался вариант нанесения удара в районе Суйфэньхэ. Здесь основные посты советских пограничников находились вблизи территории КНР, и захватить их представлялось не сложным. Для решения этой задачи в Суйфэньхе были направлены подразделения 16-й полевой армии. Однако в конечном счете выбор пал на остров Даманский. По утверждению сотрудника НИИ современного Китая Академии общественных наук КНР Ли Даньхуэйя, район Даманского был выбран не случайно. С одной стороны, в результате пограничных переговоров 1964 г. этот остров якобы уже отошел Китаю, и, следовательно, реакция советской стороны не должна была быть слишком бурной [148] . С другой — Даманский начиная с 1947 г. находился под контролем советской армии и следовательно эффект от проведения акции на этом участке границы был бы большим, чем в районе других островов. Кроме того, китайской стороной учитывалось, что Советский Союз в выбранном для нападения месте еще не создал достаточно надежной базы, что необходимо для ведения наступательных операций и, следовательно, не сможет нанести широкомасштабного ответного удара {249} .
148
Истоки конфликта по ряду пограничных участков, в том числе и по острову Даманскому связаны с несовершенством условий Пекинского (1860 г.) договора. По нему граница между Россией и Китаем, проходящая по р. Амур и р. Уссури, определялась по берегам рек. Ни водное пространство, ни острова не были официально разграничены; фактически охраняемая линия границы сложилась исторически и на ряде участков оспаривалась Китаем. Остров Даманский (Чжень Дао Бао) Китай считал своим, поскольку он находился по его сторону от фарватера реки.
25 января 1969 г. группа офицеров Шэньянского военного округа завершила разработку плана боевых действий (кодовое название «Возмездие»). Для его реализации предполагалось использовать примерно три пехотные роты и ряд воинских подразделений, скрытно расположенных на острове Даманском. 19 февраля план под кодовым названием «Возмездие» был утвержден Генеральным штабом, согласован с МИД, а затем одобрен ЦК КПК и лично Мао Цзедуном.
По распоряжению Генштаба НОАК пограничным заставам в районе Даманского было придано не менее одного усиленного взвода, преобразованного в 2 — 3 патрульные группы. Успех акции должен был обеспечить фактор внезапности. После выполнения задачи предусматривался быстрый отход всех сил на заранее подготовленные позиции. Причем особое внимание обращалось на важность захвата у противника доказательств его виновности в агрессии — образцов советского вооружения, фотодокументов и т.п.