В чужом ряду. Первый этап. Чертова дюжина
Шрифт:
— Я понял, батя.
— Уверен, вы выживете. Другого спасения у вас нет. Через месяц или два сюда нагрянут новые начальники из Москвы, все мое окружение поставят к стенке. Челданова не тронут на первых порах, без него им в нашей кухне не разобраться. Сорокина я вытащу из мышеловки, еще троих-четверых, другим не уцелеть.
— Мне бы пару солдат в помощь.
— Нет у меня солдат, Гаврюха. Ты получил дюжину. Хороши или плохи, но других нет. Не тебя учить с зеками договариваться, это они в тебе должны нуждаться, а не ты в них. Тайга твой дом родной. Ягоды скоро пойдут, грибы, орехи. Дичь, зверье всегда есть. В тех местах изюбрятины полно,
— Зачем тебе самолет, батя?
— Вам не самолет нужен, а цель, чтобы выжить. Оставляй метки для обратного пути.
— А как же рация в самолете?
— Ты не только рацию там найдешь. Все инструкции во втором конверте.
— Почему во втором?
— Первый у тебя могут найти. Пусть найдут, второго искать уже не станут. Вот его-то и спрячешь как полагается.
— Им же кроме паспортов ничего не нужно…
— Я все рассчитал.
— Уж в этом я не сомневаюсь. Лучше тебя никто с дикой стаей общего языка не найдет.
— И ты найдешь. Жизнь заставит.
Лейтенант Дейкин, повышенный в звании до капитана, взял со стола кобуру и вынул большой длинноствольный пистолет с гравировкой. «Командиру Кузьме Белограю за храбрость! Командарм Фрунзе». Теперь пистолет попал в его руки. Можно сказать, по наследству.
Гаврюха испытывал сложные чувства и сейчас беспокоился не о себе, а о своем приемном отце, императоре Колымы всесильном Белограе. Очевидно, только ему были известны слабые стороны могучего колымского вождя. Похоже, что и генерал уже не думал о своем будущем, передав наследство отца Гаврюхе. Они долго стояли и смотрели в глаза друг другу, эмоции в этом доме были не в почете.
Странный народ жил в те времена.
4.
Настал день отъезда. Кто-то его боялся, для кого-то он стал неожиданностью, для иных — переживанием. Доктор Бохнач провожал Варю со слезами.
— Будто отрубили правую руку. Мне трудно представить больницу без ваших забот и теплой души.
— На фронте я была грубее и безжалостнее к людям. Здесь я встретилась с вами, и мир перевернулся. Видя перед собой такой пример, человек не может не меняться. И дело вовсе не в условиях, для настоящего врача они не должны иметь значения. Спасибо вам, Илья Семенович.
Девушка положила ему голову на плечо, и он нежно ее погладил.
К больничному крыльцу подогнали открытый грузовик. Охранники вывели во двор десятерых узников из одиночек. Погода радовала, в воздухе пахло весной.
— Смотри за ними, Варя. Есть очень редкое понятие в медицине — отравление кислородом.
— Да, их лица похожи на застойное болото. Мне запрещали открывать окна в камерах.
Узников переодели в солдатские гимнастерки, выдали кирзовые сапоги и солдатские бушлаты. Автоматчики откинули борт машины, и полувоенный дикий взвод загрузили в кузов. Варя чмокнула в щеку главврача и присоединилась к своим подопечным. Внешне она ничем не отличалась от них: те же сапоги, гимнастерка, бушлат. Никто из узников не догадывался, что докторша — такая же заключенная, как и они. Двое автоматчиков сели напротив друг друга по бортам, и машина тронулась в путь.
На аэродроме велись свои приготовления. Гаврюха занимался погрузкой вещмешков и ящиков. Лиза стояла возле «эмки» мужа и тихо переговаривалась с ним.
— Послушай, Гаврила Афанасьевич, ты теперь вырос до капитана. Открой секрет по секрету, если генерал с нами не летит, то почему он отсылает свой собственный самолет на рядовой рейс. Что, у нас мало машин?
— Куда ты нос суешь, Вася? Приказано — лети. И рейс вовсе не рядовой, а специальный. Твой командир имеет пакет к начальнику Хабаровского краевого МВД. Значит, бумага важная и кому ни попадя ее не доверят.
— Темнишь, капитан Дейкин. А почему он Челданову не доверил пакет?
— Челданов никуда не летит.
— Погоди. Как не летит? А что же он здесь делает? Тебя провожает?
— Свою жену. Елизавета Степановна с нами летит.
— Быть такого не может!
Они продолжали таскать вещи в самолет, а Муратов не переставал дергать Гаврюху за рукав.
— Она же сбежит от него, полковник на шаг Лизку от себя не отпускает.
— Врагу бы такого побега не пожелал.
— Слушай, ему под пятьдесят, а ей тридцати нет!
— И что? Они десять лет прожили рука об руку.
— Прожили? Так она же на цепи сидела.
Гаврюха сбросил с плеча мешок в общую кучу.
— Ты взрослый человек, Вася. Грамотный. Бортинженер с образованием, а лопочешь как ребенок. Прилетишь в Хабаровск, все узнаешь. Думаешь, мне все известно?
— А это в чехлах — винтовки?
— Карабины. И что из того?
— Война пять лет назад кончилась. Оружие с «материка» к нам возят, а не мы им.
Гаврюха стал спускаться по трапу. Муратов последовал за ним. На взлетную полосу въехал грузовик с людьми. Василий остановился и сунул руки за ремень.
— Ну вот, весь самолет загадят!
Увидев машину, Лиза вздрогнула, будто ее вызвали к зубному врачу.
— Ну почему он выбрал тебя? Ты же женщина, — злобно пробурчал Челданов.
— Ты знаешь ответ на этот вопрос, Харитоша. Он оставляет тебя в заложниках, хочет сделать козлом отпущения. За все тебе одному придется отдуваться. Я знаю, чем занимается Сорокин. Он сколотил команду моряков, и сейчас они заканчивают ремонт сторожевого корабля, стоящего у острова Недоразумения. Я нашла своих прокаженных, Сорокин — своих. Мы оба занимались одним и тем же делом. Теперь я поведу свою команду в неведомые края, а Сорокин выведет своих морячков в Тихий океан. Но ему составит компанию Белограй, а мне — его шут. Помнишь школьную загадку: «А кто остался в лодке?». Останешься ты. Один. Тебя бросят на растерзание волкам. Но если я найду золото, ты станешь героем.
— Героем я не стану.
— Я видела шифровку Белограя, сумела прижать к стенке шифровальщика. Генерал отправил телеграмму в Москву от твоего имени, а не от своего. Это ты отдал приказ выслать на поиски самолета специальный поисковый отряд. Уверяю тебя, отряд справится со своей задачей. Иеще. Белограя здесь нет. В шифровке сказано, что он вылетел в Москву спецрейсом вместе с золотом. Генерал погиб. Его больше не существует. Сейчас ты хозяин Колымы, а Белограй — призрак.
— В таком случае я его понимаю. Он вас спасает, отправляет в разные стороны, чтобы приближенные к нему люди не попали под общий каток. Теперь понятно, почему он на обычный рядовой рейс снарядил свой экипаж. Они назад не вернутся. И вы ничего не найдете в тайге. Жребий вытянул я. Правильно.