В дебрях Даль-Гея (худ. М. Ромадин)
Шрифт:
В этом и состояла проверка. Если сосед попытается сопровождать его, то можно всерьёз подозревать слежку. Но, к облегчению Кронина, ничего подобного не произошло. Сосед лишь спросил с некоторым недоумением:
— Сейчас? Не устроившись?
Сделав многозначительное лицо, Кронин доверительно и с некоторой таинственностью сообщил:
— Признаюсь, я люблю гулять по паркам именно так, экспромтом, в этом есть какое-то особое очарование.
Простившись со своим озадаченным соседом, он поднялся и, хватаясь за поручни, направился к выходу. Электробус резко тормозил, и сохранять равновесие было трудно.
— Не заблудитесь, — сказал вслед ему сосед, — парк велик.
— Будьте покойны, — с лёгким сердцем ответил Кронин, видя, что тот и не собирается навязываться ему в провожатые.
Глядя вслед электробусу, стремительно набиравшему скорость, Кронин с грустью подумал: «Ведь это был очень милый и обаятельный человек. Будь это на Земле, я бы с удовольствием поболтал с ним о том о сём. Да, нелёгкую ношу ты взвалил на свои плечи, Алексей Кронин».
Рассудив, что если он сядет в следующий электробус, то, с точки зрения конспирации, это будет непростительной ошибкой, Кронин с беспечным видом направился к массивным воротам из красноватого камня, ведущим в парк. Шагая по аллее, усыпанной ярко-голубым песком, Кронин с любопытством разглядывал прогуливающихся и отдыхающих на комфортабельных скамьях далийцев. Потом неторопливо пошёл в глубь парка, туда, где было меньше народу. Ему хотелось побыть наедине с чужой природой, чтобы глубже ощутить её своеобразие, да и просто передохнуть. Из того, что он видел, больше всего его поразил голубой песок. Алексей даже приостановился, разглядывая его, и вдруг заметил молодую белокурую женщину, сидевшую на скамье, которая, как шатром, была прикрыта сверху и с боков розоватой порослью какого-то вьющегося растения. Женщина была очень красива. Это сразу бросалось в глаза, хотя часть её лица прикрывали изящные очки-светофильтры. Она смотрела прямо на Алексея, он чувствовал её напряжённый взгляд. Сердце у Кронина ёкнуло, и он невольно прибавил шагу, чтобы побыстрее пройти мимо скамьи. Но женщина, словно догадавшись о его намерении, легко поднялась, шагнула ему навстречу.
— Вы? — проговорила она, скорее утверждая, чем спрашивая.
— Я, — машинально подтвердил Алексей, ощущая всю нелепость такого ответа.
Женщина внимательно разглядывала его.
— Вы, — повторила она удивлённо, — какими судьбами?
Кронин хотел было спросить, кто она такая и откуда его знает, как вдруг с ужасом осознал, что разговор ведётся на земном языке. Осознал и с досадой подумал, что его миссия окончательно и бесповоротно провалилась. «Попасться на такую примитивную провокацию! Теперь надо достойно выходить из игры, чтобы причинить как можно меньше ущерба всей операции», — решил он.
Глава 6
Умрок вошёл и замер, вытянувшись стрункой и преданно глядя на Таига. Это был первый умрок во плоти и крови, которого видел Снегин. Пожалуй, в полумраке его можно было принять за человека. Тем более, что одет он был в обычную для тёплого времени спортивного вида безрукавку и короткие шорты. Но при ярком свете сразу бросалось в глаза, что весь умрок был покрыт чёрной шелковистой, слегка серебрившейся шерстью и только ладони, губы и нос были свободны от волосяного покрова. У умрока было сильное, довольно стройное тело, короткая могучая шея, длинные, свисающие почти до колен сильные руки, звероподобная голова со скошенным назад лбом и мощными, выдающимися вперёд челюстями. Странное впечатление производили печальные, умные, почти человеческие глаза, смотревшие на Таига, как определил про себя Снегин, с выражением собачьей преданности.
Президент обернулся через плечо.
— Как дела, Тао?
Умрок заморгал, его коричневые губы дрогнули и раздвинулись, обнажив великолепные белоснежные зубы, — он улыбнулся. Снегин внутренне вздрогнул, испытывая подсознательное чувство ужаса перед этой человеческой эмоцией на звериной морде.
— Рекли, со всеми приправами, Тао, — уже не глядя на умрока, приказал президент.
— Аа-а… — мягко отозвался умрок и бесшумной чёрной тенью исчез за дверью.
Президент взглянул на Снегина с понимающей улыбкой.
— К ним надо привыкнуть. — И, очевидно уловив тень недоверия на лице Снегина, повторил: — Просто привыкнуть, как с детства привыкаете вы, земляне, к кошкам и собакам, которых держите в своих домах.
— Возможно, — без всякого энтузиазма согласился Снегин. Но все-таки кошка и собака — это нечто совсем другое.
— Разумеется, — в голосе президента звучала снисходительность человека, который по этому вопросу знает больше, чем его собеседник, — кошки и собаки — это развлечение, а умроки — наши верные помощники.
— Собака тоже была верным помощником человека в течение многих тысячелетий, — возразил Снегин. — Я имел в виду вовсе не утилитарную сторону вопроса. И собака и кошка не похожи на человека. Поэтому они не кажутся нам уродливыми и не вызывают неприятных ассоциаций.
Президент внимательно посмотрел на него и повторил:
— Да, к умрокам надо привыкнуть.
Отворилась дверь, и умрок вкатил в кабинет столик, на котором стоял высокий, похожий на вазу, чайник, две чашки, блюдо с бисквитами и целый набор вазочек и кувшинчиков с приправами. Аккуратно, без лишних движений, расставив все это между Снегиным и Таигом, умрок выпрямился, преданно моргая.
Президент подцепил совочком несколько бисквитов и высыпал их, казалось, прямо на пол. Но умрок сделал левой рукой молниеносное движение, и бисквиты оказались в его широкой ладони.
— Такова реакция, — сказал президент Снегину. — У умроков чрезвычайно развиты двигательные отделы мозга. Это следствие колоссальной селекционной работы, выполненной нашими предками.
Он сделал лёгкий жест рукой.
— Ты больше не нужен, Тао.
— А-а-а… — тихо отозвался умрок и неслышно выскользнул из кабинета.
Президент продолжал, обращаясь к Снегину:
— Следствием той же самой работы является и слепая преданность умроков. Прикажи я Тао броситься с веранды этой башни, и он, не задумываясь, сделает это. И не только сделает, а сделает с удовольствием, даже с восторгом.
— Наверное, бывают и исключения, — будто мимоходом заметил Снегин.
Президент сдёрнул с чайника-вазы прозрачную салфетку, принялся аккуратно складывать её.
— Бывают, — согласился он. — Ведь даже людям свойственны патологические аномалии поведения.
— И как вы поступаете в таких случаях?
Президент бросил сложенную салфетку на край стола, взял за причудливую витую ручку чайник-вазу.
— А как вы поступаете с собаками, которые начинают бросаться на людей?
Он взглянул на Снегина, усмехнулся и наклонил чайник-вазу над чашкой.
Потекла прозрачная жидкость зеленого цвета, в воздухе распространился терпкий аромат.
— Я не поклонник умроков, — президент пододвинул Снегину чашку и начал наполнять вторую, — но слуга-умрок у президента — священная традиция, а имея дело с этими существами, просто невозможно к ним не привязаться.